В «Аквариуме» есть примечательные для создавшейся ситуации слова, сказанные то ли самим Резуном, то ли кем-то другим и только озвученные им, неважно:
«У каждого человека в голове есть блестящие идеи, и каждый человек страдает в жизни больше всего от того, что его никто не слушает. Самая большая проблема в жизни для каждого человека — найти себе слушателя. Но это невозможно сделать, так как все остальные люди заняты тем же самым — поиском слушателя для себя. Главное в искусстве вербовать — умение внимательно слушать собеседника, слушать…»
Для того, чтобы абсурдная идея стала правдоподобной, надо ее подать. Кроме всего прочего, в красивой и невероятной упаковке, называемой кратким, но емким словом — ложь. Людям надоедает одна и та же пища, а поэтому хочется перемен. Именно на это рассчитаны «откровения» Резуна.
«Дурак льстит самому себе, умный льстит дураку» — гласит народная мудрость. Глядя на ажиотаж вокруг книг предателей Родины — Гордиевского, Резуна, Калугина и других иуд, становится понятным, почему они избрали ложь в качестве своих аргументов.
Лгать самому себе для своей выгоды — подделка; лгать для выгоды другого — подлог; лгать для того, чтобы навредить, — клевета; это худший вид лжи, — писал когда-то Жан-Жак Руссо.
Недавно автор зашел в свой любимый магазин «Библио-Глобус», что на Мясницкой. Еще несколько месяцев назад в историческом отделе «суворовское творчество» лежало на верхних полках, прямо на виду, на уровне глаз. На этот раз книг Резуна на старом месте он не нашел.
Поинтересовался у продавщицы. Миловидная девушка, как бы извиняясь, заметила:
— Поищите там. Мы их отправили на нижнюю полку. В последнее время нет никакой реализации суворовской «Науки предавать!».
Ее ответ поразил автора. После этих слов он взглянул под ноги и почти на полу увидел то, что претендовало на поиск «исторической истины», а обернулось желчным пасквилем в отношении многострадальной Отчизны.
«Пройдет еще немного времени, — подумал он, — и все встанет на свои места. Многочисленные опусы Резуна превратятся в макулатуру, а Суворов для россиян будет только один — Александр Васильевич, с его одной, но бессмертной книгой — «Наука побеждать!»
В сентябре 1980 года в одно из подразделений ГРУ Генштаба прибыл для прохождения дальнейшей службы высокий, стройный человек — старший лейтенант Иванов Александр Васильевич. Военная форма ему шла. Очки в тонкой золоченой оправе придавали лицу особый интеллигентный шарм.
«Такие мужчины должны быть в фаворе у женщин», — неожиданно для себя подумал автор, бывший в ту пору старшим оперуполномоченным, впервые увидев новоприбывшего офицера на своем объекте.
Начальник направления, куда попал служить Иванов, полковник Лобанов охарактеризовал новичка в целом положительно:
— Парень толковый, из него может получиться хороший специалист информационной службы. На работе усидчив, умеет анализировать материалы, неплохо пишет, хорошо поставлена устная речь. У него какие-то связи наверху. Мне Иванова порекомендовали взять, хотя во время командировки в Болгарии у него были какие-то мне пока не известные неприятности на семейной почве, что явилось основанием для досрочного откомандирования из страны. О них мне скупо говорили кадровики, я посчитал бестактно влезать в душу подчиненного.
Первая ознакомительная беседа Стороженко с ним показала, что старший лейтенант Иванов действительно обладает широким кругозором. О себе рассказал, что в 1978 году окончил Военный институт иностранных языков, специализация — английский и болгарский языки. В 1973 году был в месячной командировке в Конго. Откровенно поведал о сложностях семейной жизни. После завершения учебы на спецкурсах ГРУ в 1979 году выехал в длительную служебную командировку в Болгарию.
В ходе беседы выяснилась одна интересная деталь. Оказывается, Сашу Иванова Стороженко мог видеть бегающим в гарнизоне, когда он в качестве слушателя стажировался в конце 60-ых годах от Высшей школы КГБ в Рава-Русском мотострелковом полку. Командовал частью его отец — полковник Иванов. Старший оперуполномоченный полка майор Червоткин очень тепло отзывался о командире. Вот какие в жизни могут быть совпадения и метаморфозы.
* * *
Начало службы в центральном аппарате ГРУ для Иванова было связано и засеяно семейными дрязгами, а в дальнейшем и подготовкой к бракоразводному процессу, с персональным разбором поведения офицера на партийной ячейке — первичной партийной организации. Капризная жена, дочь полковника Генштаба, как он утверждал, требовала оставить ей все нажитое совместное имущество, вплоть до квартиры. Иванов не стал мелочиться, понимая, что жена остается с ребенком.
Командование было на стороне офицера. А вот кадры и политотдел стояли на стороне супруги, которая не без помощи отца существенно влияла на ход разбирательства в свою пользу. Иванов, конечно мог подключить более мощные рычаги, но не хотел впутывать в грязную историю отца-фронтовика и его влиятельного друга в маршальских погонах.
И все же Стороженко не мог успокоиться из-за отсутствия информации о службе Иванова в Болгарии и истинных причинах его досрочного откомандирования. Анализ имеющихся материалов и поступивших уже за период службы Иванова на новом месте позволил прийти к выводу о необходимости заведения на него сигнала. Вскоре согласие от руководства было получено, и Стороженко на «корочках» с материалами вывел черным фломастером кличку — «Каин». Она же стала в дальнейшем фигурировать и в делах оперучета: оперативной проверки, а затем и разработки.
В ходе изучения «засветившегося» старшего лейтенанта оперативник выяснил, каким путем попал и окончил Иванов один из престижных военных вузов. Туда поступали молодые люди после десятого класса, в основном по протекции. Правда, командование разбавляло курсы выходцами «из армии, от плуга и станка». Однако таких слушателей насчитывалось единицы. Существовал даже женский факультет, в шутку окрещенный острословами «пансионатом номенклатурных девиц». Они туда попадали по конкурсу мамаш и папаш.
Генеральские и министерские, не говоря уже о маршальских дочках и удочеренных внучках, сдавали вступительные экзамены для отвода глаз, не боясь быть проваленными.
Из плеяды поднявшихся на «слушательскую скамью» через «отцовский лифт» был и Александр Васильевич Иванов. Его отец и один из маршалов Советского Союза вместе воевали на фронте. Как не помочь чаду сослуживца? Один звонок — и просьба выполнена. Именно таким образом Иванов стал слушателем.
Учился неплохо, схватывал знания на лету, однако столичная жизнь сильно манила своей привлекательностью. Баловала отцовская опека. Очень хотелось после получения лейтенантских погон остаться в Москве. Женитьба на дочери полковника ГРУ Генштаба и быстрое решение квартирного вопроса позволили ему сделать если не шаг, то уверенный шажок к столичному трудоустройству. Остальные шаги в службе помогали делать отец, тесть и тень маршала.