Еще она дала понять, что Майка Оп-девять оставил за собой. Наверно, именно он был специалистом по демонам. Лично мне казалось, что им и правда нужен специалист, способный разобраться с Майком Арнольдом.

Потом Эбби поименно перечислила состав обеих групп. В АТОТ-1 (я хоть и не сразу, но догадался, что это «Атакующий отряд номер один») вошли: Сэм, Бэтти, Тодд, Билл, Карл и Агнес. В АМПНА у всех были такие имена. У парней – односложные, у девушек – в два или даже три слога, если агент важный – как, например, Абигейл Смит.

Остальные – Берт, Кен, Эшли, Абигейл и Оп-девять – вошли в АТОТ-2. А раз уж я мотался с ними на заднем сиденье сэндфойла Эшли, то было несложно догадаться, что меня зачислили в эту вторую группу.

Вскоре горизонт окрасился мерзким оранжевым искрящимся светом, и разговоры в динамиках прекратились. Мое сознание снова начало превращаться в дырявый швейцарский сыр. Я не понимал, как кто-то, пусть даже и тренированный агент АМПНА, может воевать в таких условиях – когда абсолютный ужас рассекает тебя, как циркулярная пила.

Эшли и все агенты второй группы сбавили скорость. Первая помчалась дальше, прямо к горизонту, который искрил не хуже рождественских огней. Винтовки агенты пристроили себе на бедро и держали их под углом сорок пять градусов стволами вверх.

– Ждем, пока они не откроют огонь, – скомандовал у меня в ухе Оп-девять.

Мы остановились. Оп-девять оказался рядом со мной. Он поднял визор шлема, и я хорошо видел его лицо в свете дьявольских огней.

– А где моя? – спросил я и кивнул на его винтовку. – И кстати, чем она стреляет? Святой водой?

– Надеюсь, кое-чем посильнее, – ответил Оп-девять, а потом ни с того ни с сего добавил: – Началось!

И опустил визор.

Я посмотрел на оранжевое свечение на горизонте и увидел, как от нашей второй группы к нему по дуге устремились трассирующие пули. Когда они попадали в свечение, в нем появлялась черная дыра, которая держалась всего несколько секунд, а потом затягивалась. Правда, наблюдал я за этим недолго – мы вдруг так резко рванули вперед, что у меня чуть не отлетела голова. Эшли круто свернула влево и выжала сто тридцать миль в час. Мы мчались в сторону боя. Через плечо Эшли я увидел, что на южном рубеже свечение вроде как заострилось.

Оранжевый свет потемнел до красного, и Эбби Смит что-то закричала в шлемофон. Мы остановились. Ярдах в тридцати я увидел завалившийся набок сэндфойл, от которого к нам полз один из агентов АМПНА. В правой руке он сжимал CW3XD.

Эшли схватила сумку с красным крестом, сорвала с головы шлем и побежала к нему.

– Эшли! – крикнула Абигейл. – Время уходит!

Агент был без шлема. Я его узнал. Это был Карл, самый крупный из всех – тот, который предлагал в самолете пристрелить Майка из CW3XD. Он плакал, захлебывался соплями и проклинал все на свете. Его лицо было залеплено мокрым песком. Эшли тронула Карла за плечо, а он закричал и съежился, как забитый пес. Мы подошли ближе, и я увидел, что у Карла нет глаз. То есть буквально пустые глазницы.

Наверно, Эшли заметила это только теперь – она вскрикнула и отпрянула от Карла.

– Я не… я не могу… Они идут, они идут! Они идут! – вопил Карл.

Он свернулся в клубок и потянулся к пустым глазницам. Вот тогда я понял, что произошло. Сначала я решил, что это демоны вырвали его глаза, но тут до меня дошло: Карл сам их выцарапал.

Рядом со мной стоял Оп-девять.

– Теперь ты видишь, почему я велел тебе не смотреть им в глаза, – тихо произнес он.

21

Оп-девять вырвал аптечку у Эшли и достал оттуда какой-то блестящий инструмент. Точно таким Эшли вырубила меня в вертолете.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Сейчас мы его успокоим, – ответил Оп-девять. – Иначе он разорвет себя в клочья.

Оп-девять вонзил иглу в руку Карла. Через две секунды тот перевернулся на спину и отключился.

Оп-девять вернул аптечку Эшли.

– Быстро перевяжи его, – приказал он, подобрал винтовку и протянул ее мне.

Секунду я колебался, но потом все-таки взял. Винтовка оказалась легче, чем я ожидал. Не тяжелее швабры.

Оп-девять опустился рядом с Карлом на колени, снял с него ремень с подсумками и тоже передал мне.

– Не забывай, Альфред, что боезапас ограничен.

«Это нормально, – подумал я. – Я тоже».

Повесив патронташ на плечо, закинув винтовку за спину и приволакивая правую ногу, я побрел к сэндфойлу. Через минуту вернулась Эшли. Аптечку она держала под мышкой, а медицинские перчатки стянула еще на бегу.

Мы взяли курс на юго-запад. Теперь командовал Оп-девять. Его голос звучал у меня в динамиках словно издалека:

– Если поле боя покинет кто-нибудь еще, мы не остановимся.

А бой тем временем стихал. В самом начале следы трассирующих пуль напоминали разгар салюта на День независимости, но промежутки между выстрелами постепенно увеличились, и черные дыры в дьявольском огне появлялись все реже. АТОТ-1 либо истощал боезапас, либо терпел потери.

Смотреть в ту сторону было трудно; я щурился и часто моргал, потому что песок отражал небесные огни, словно битва происходила не в пустыне, а на огромном озере.

Вдруг от основного пламени отделился и покатился к нам огненный шар. Мы гнали на скорости сто тридцать миль в час, а эта штука неслась нам навстречу в три раза быстрее.

– К бою! К бою! К бою! – истошно закричал кто-то в динамиках.

Агенты затормозили с заносом, выстроили фойлы в круг, спрыгнули в него и навели винтовки на небо.

Я бухнулся на песок рядом с Эшли и тоже прицелился вверх, но чувствовал себя, если честно, глуповато. Я пару раз побывал на ярмарке, где можно пострелять в пластиковых уточек, пока они ползут по треку. И ни разу не выбил ни одной. Но может быть, стремление спасти свою шкуру от дьявольского огня послужит для меня лучшим стимулом, чем приз в виде дурацкой плюшевой обезьяны с непропорционально большой головой.

– По моему сигналу, – сказал Оп-девять.

Я прижал указательный палец к холодному спусковому крючку. Пот стекал по лбу и щипал глаза, но в шлеме невозможно было утереться, а снимать его я не собирался – слишком свежи были воспоминания о корчащемся на песке Карле.

– Огонь! – скомандовал Оп-девять.

– Стрелять одиночными! Стрелять одиночными! – закричал кто-то еще.

В ту же секунду вокруг меня заработали винтовки CW3XD, и ночь окрасилась убийственно-красным светом. Мой палец нажал на спуск, после чего приклад винтовки так ударил меня в плечо, что я чуть не завалился на задницу. Это было неким подобием ярмарочной стрельбы, только в состоянии истерики – я даже не целился и просто водил стволом туда-сюда, паля во все, что мелькало над головой. С неба волнами катился жар, как из печки.