На остановках двери с шумом распахивались, с улицы в автобус запархивал аромат яблок и винограда, тёплый, нагревшийся за день, воздух и ещё какой-то не понятный, таинственный, эротичный запах южной крымской ночи, от которого непроизвольно раздувались ноздри, а по телу с головы до ног прокатывалась будоражившая мышцы волна, и сердце то замирало, то учащённо колотилось.
Они вышли у ажурной решётки санатория «Золотой пляж».
Звучала музыка. Местная солистка призывно исполняла под Натали:
Море цвета джинсов,
Не остановиться!
Тёмной крымской ночью
Делай всё, что хочешь!
Поцелуй солёный,
Ветром унесённый…
– Ой, у нас сегодня оркестр. Совсем забыла! – сказала Оксана. Андрей поцеловал девушку:
– Пойдём потанцуем?
– Милый, я так устала! Да начнётся опять: «Оксана, Оксана! Иди сюда, с кем пришла?» Пойдём в вагончик. Я же обещала тебе фотографию.
В вагончике было сумрачно, он освещался только отблесками света с улицы. Андрей разглядел по краям четыре лежанки, маленький столик у дальней стенки с букетом крымских роз, источающих пронзительный щекочущий, но свежий аромат, наверно, цветы менялись каждый день. Стены вагончика были залеплены картинками из глянцевых журналов.
Не смотря на тесноту и походную обстановку, вагончик выглядел по-домашнему уютно, и в комнатке незримо витала притягательная аура поселившихся здесь молодых кондитерш.
Оксана достала фото и Андрей поднёс его к окну, чтобы лучше рассмотреть. На выступающей из морской пены скале, воспетой сотнями поэтов, сидела, придерживаясь одной рукой за камень, почти обнажённая, «топлес», в одних рубиновых микро-плавках, загорелая девушка с длинными, но плотными ножками, с приподнятыми вверх острыми холмиками небольших грудей и счастливым, улыбающимся этому чудному миру лицом. Андрею показалось даже, что он различает изумрудный цвет необыкновенных глаз, чуть прищуренных от утреннего солнца со стороны горы.
– Прямо просится на обложку «Плейбоя»! – восхищённо произнёс парень.
Оксана смутилась:
– Ну уж! Обыкновенная девчонка! Дай сюда! Что ты на груди уставился, и так девчонки силой раздели!
Они шутливо стали бороться, в результате Андрей очутился на кровати, на спине, вытягивая руку с фото подальше в угол, чтобы не достала Оксана. Когда она, наклонившись над ним, потянулась за картинкой, то он сбросил её под кровать и обхватил девушку в крепкий замок. Та забарахталась в его руках, колотя его по груди ладонями, а по коленкам прелестными ножками. Но когда парень укрепил замок присасывающим поцелуем, то Оксана вмиг стихла и расслабилась. Андрей лихорадочно схватился за обжигающие полушария ягодиц и стянул с девушки до её колен скользкие нейлоновые трусики. Оксана закрыла глаза и не сопротивлялась.
Вдруг скрипнула входная дверь, и в её синеватом проёме проявились две фигуры девушки и парня. Пара, видимо, сбежала пораньше с танцев, пока в вагончик не возвратились все его законные обитательницы.
Оксана, как ужаленная, вскочила с кровати и чуть не упала, запутавшись в полуснятых трусиках. Андрей тоже поднялся, всматриваясь в непрошеных гостей. Фигурка девушки ойкнула и инстинктивно захлопнула дверь, выскочив на улицу. Но… сиреневый туман, плотно окутавший раньше влюблённых, уже рассеялся. Оксана тоже выскочила и через минуту появилась в сопровождении новой пары.
– Привет Андрей! – громко произнёс парень и выставил на столик бутылку коньяка:
– Где у вас стаканчики, девочки?
– Привет, Серёга! – несколько смущённо отозвался Андрей.
– А это Галя моя! – подтолкнул гость вперёд чернобровую дивчину – по внешности полную противоположность Оксане.
Галка вытащила из тумбочки стаканчики.
Сергей присел на противоположную кровать и разлил запашистый напиток. Галка села рядом с ним.
Оксана достала и зажгла свечу. К запахам крымской ночи из открытого окна и терпкого коньячного духа примешался благоуханный восковой аромат.
Оксана села рядом с Андреем. В зыбких мерцающих отблесках свечи он скорее чувствовал своей кожей, чем видел, жаркое излучение лица смущённой девушки.
Они выпили. Обоюдное смущение исчезло, и они принялись болтать.
– А мы с Галкой сегодня заявление в ЗАГС подали! – обнял Сергей подругу.
– Так вас же не распишут, месяц надо ждать, – удивился Андрей.
– Распишут! Всего штуку будет стоить. Договорились уже. Для меня штука – ничто, – похвастал доблестный угольщик с «северов».
Оксана как-то странно взглянула на Андрея. Он понял её немой вопрос, и на сердце, в который раз, заскребли кошки от призрачности ситуации их отношений.
Парни, оставив девчонок, медленно взбирались по крутому склону.
– Жаль, я Оксану раньше не встретил! – вдруг, сказал Сергей.
– У тебя же Галка?
– Я жениться приехал. А тебе развлечься.
– Да, уж! – поёжился Андрей.
– Красивая дивчина Оксана… – опять задумчиво произнёс Сергей. – Да я так! Заявление уже подали!
– Галка тоже красивая, – польстил ему Андрей.
– Конечно! А слишком красивую жену держать опасно, – успокоил, наконец, себя шахтёр.
Андрей лежал на оранжевой кожаной кушетке после грязей и, закрыв глаза, думал. Перед глазами вставали сцены безмятежной, а порой и с трудностями, семейной жизни.
Со своей будущей женой, Андрея познакомила его мать, учительствующая в большом селе, недалеко от города, в котором он жил и работал после окончания колледжа.
Андрея тронула, на редкость, скромность и застенчивость молодой и красивой учительницы, приехавшей в уральское село из далёкого воронежского края. Таких девушек в его городе он не знал, те стремились взять от жизни сразу всё и были не разборчивы в выборе средств.
Так и женился в девятнадцать лет. Он у неё был первым мужчиной, и жена прощала ему всё – и гулянки с дружками, правда не частые, и вспыльчивый, иногда, характер и даже то, что он необдуманно, когда родилась дочь, вдруг, «брякнул» ей:
– Почему не сын?
Потом молодой отец горячо полюбил свою «Иличку», а в душе осталась вечная злость на себя за вылетевшую фразу.
– Тебе хорошо со мной? – вдруг, явственно услышал он ласковый голос жены.
– Конечно! – заулыбался Андрей и обнял подругу жизни.
Маленькая Иличка угукала рядом в кроватке, лёжа на спинке и дёргаясь косолапыми ножками.
– Тебе хорошо со мной? – вдруг, из-под объятий увидел Андрей Оксану и потянулся к ней в стремлении приблизить милое лицо.
– Нет, – сказала та, – у меня Иличка. Видишь, я играю с ней?