Эрмин прижалась к отцовскому плечу, еще раз поймав себя на том, что удивляется, насколько близким ей стал человек, которого еще год назад она даже не знала. Узы крови быстро вступили в свои права благодаря взаимопониманию и многим часам, проведенным в беседах.
— Папа, я так счастлива, что ты с нами! Каждый раз, когда я смотрю на вас с мамой, вижу, что сбылась моя мечта! Я говорю себе, что мои родители наконец вместе…
— Для меня это тоже сбывшаяся мечта, дочка! Скажи своему отцу, что тебя огорчает?
Она несколькими фразами обрисовала ситуацию. Жослин улыбнулся.
— Ты быстро осваиваешь технические новинки! Тошан, наверное, не привык говорить по телефону. Если он звонил тебе из помещения, где полно людей, то наверняка чувствовал себя не в своей тарелке.
— Но дело не в этом! — пожаловалась Эрмин. — Почему он решил работать в Вальдоре, так далеко отсюда, и даже не заехал к нам, когда переезжал туда?
Об остальном молодая женщина предпочла умолчать. Ее родители не были в курсе планов своего зятя. Она без конца откладывала разговор, который станет весьма болезненным — в этом Эрмин не сомневалась.
— Дорогая, забудь ненадолго свои супружеские огорчения, — попросил Жослин. — Я с нетерпением жду дня, когда мы поедем в Квебек. Когда я жил в санатории, мне было очень скучно, поэтому я много читал. История нашей страны захватывает, потому что это земля эмигрантов, колонистов. Я очень хочу, чтобы мы вместе посетили Шато-Фронтенак [51] , живописный порт и равнины Абрахама. Известно ли тебе, что это Жак Картье, француз, бретонец, открыл Канаду и дал ей это название? Благодаря этому великому человеку на карте появились залив и река Сен-Лоран! Он первым описал эти земли с населяющими их животными и птицами. Представляешь себе француза, который столкнулся в лесу со старым лосем?
— Папа, я прекрасно знаю, кто такой Жак Картье, и его биографию, — вздохнула Эрмин. — Сестры хорошо преподавали нам историю. Но ты можешь стать моим гидом. Я тоже горю желанием увидеть Квебек. Жаль, что мама не поедет с нами…
— Доктор запретил, — отозвался ее отец. — Никаких поездок на поезде или на корабле! Поэтому Шарлотте придется остаться дома: твоя мать, в ее положении, не сможет все время присматривать за Мукки.
Эрмин кивнула. Девочка, узнав, что не поедет, очень огорчилась, а это, в свою очередь, огорчило Эрмин.
«А вдруг это единственная возможность показать ей большой город! — подумала она с сожалением. — Моя дорогая крошка Шарлотта, только чтобы утешить тебя, мы вместе непременно еще раз поедем в Квебек!»
Наконец наступил день отъезда. Все домочадцы пребывали в смятении. Мадлен тихо всхлипывала, Мирей тоже. Эрмин снова и снова целовала своих малюток, с трудом сдерживая слезы. Лоранс и Мари, которым исполнилось по четыре с половиной месяца, похоже, нравилось всеобщее оживление. Лора перечисляла Жослину вещи, которые он должен был приобрести для их будущего малыша.
— Не забудь ничего, я не куплю этого ни в Робервале, ни в Шамборе!
Мукки с плачем цеплялся за мать, что совсем не было на него похоже. Шарлотта старалась казаться веселой, но и у нее на личике нет-нет да и появлялось расстроенное выражение. Мадемуазель Каликст зашла попрощаться. Они провели множество репетиций вместе, и она сочла необходимым подбодрить Эрмин.
— Соловей из Валь-Жальбера взлетает! — с улыбкой объявила она. — Вы очаруете своих слушателей, Эрмин! В этом не может быть сомнений!
— Спасибо, очень любезно с вашей стороны! — ответила та, заранее холодея от страха.
— Что ты будешь исполнять? — спросила Лора.
— Мама, я же тебе только что говорила! «Арию с колокольчиками» и арию Маргариты из «Фауста».
— Ну, конечно! Ту самую, в которой несчастная призывает на помощь небесных ангелов, — вспомнила ее мать. — И больше ничего?
— Еще не знаю, мама. Когда вернусь, расскажу тебе все очень подробно, обещаю!
Лора крепко обняла Эрмин. Она с таким удовольствием поехала бы вместе с мужем и дочерью, разделила бы с ними волнение!
— Это несправедливо! — заключила она. — Мне так хочется поехать с вами!
Прощание длилось долго.
Когда они с Эрмин устроились в вагоне, Жослин испустил долгий вздох.
— Какая авантюра! — сказал он. — Мы чуть было не пропустили наш поезд! Как ты себя чувствуешь, дорогая?
— Я очень устала, папа, — призналась молодая женщина. — И у меня тяжело на сердце. Мне непривычно оставлять детей дома! Я никогда не уезжала от них на несколько дней. Я не очень хорошая мать!
— Конечно, ты хорошая мать! Не говори глупостей!
— Я начинаю понимать доводы Тошана против того, чтобы я становилась певицей, — сказала она. — Другие женщины во главу угла ставят свою семью, дом, а я на это не способна!
— Мало у кого из них такой талант, как у тебя! — воскликнул Жослин. — Не попробовать себя на сцене для тебя означало бы просто зарыть его в землю!
И он сжал руку дочери, глядя на нее с безграничным обожанием. Состав тронулся с лязгом и свистом. На перроне Шамбор-Жонксьон послышались последние прощальные крики провожающих. Эрмин вспомнила предыдущий отъезд. Тогда она держала на руках Мукки…
— Слишком поздно, с поезда уже не сойдешь! — пошутил Жослин. — Будет забавно проехать мимо вокзала Лак-Эдуара. На этот раз рядом со мной будешь ты. Теперь все по-другому.
— Да, это правда. Какое все-таки чудо, что ты освободился от этой ужасной болезни! — отозвалась она. — Добрый Господь сотворил его для нас!
Он кашлянул, подумав, что не Бог, а влюбленная красавица индианка вырвала его из когтей смерти.
«А я показал себя неблагодарным тогда, в первый день нового года, — подумал мужчина. — Мне нужно было быть радушнее, обходительнее. Моя холодность показалась Тале унизительной».
Невольно мысли его переключились на Тошана. В последнее время он думал о зяте со смутным беспокойством. Поведение молодого метиса казалось ему странным, даже если в присутствии дочери Жослин и говорил обратное. Если зять узнал правду, он никогда не вернется в Валь-Жальбер.
— Папа, преподай мне еще один урок истории, — ласково попросила Эрмин. — Если ты не будешь со мной разговаривать, я стану скучать по малышам, Шарлотте и маме!
— Если так, я не буду молчать ни минуты! — ответил он с улыбкой.
Эрмин хотелось плакать. Тошан открыто не запретил ей ехать в Квебек, но он отнес прослушивание в разряд забав.
«В глубине души он наверняка злится. Он не осмелился мне запретить, потому что вокруг были люди… Потом я сделаю все, как он захочет, буду жить в хижине Талы. Мы пробыли в разлуке много месяцев. Я сама не своя без него…»