Но доты хороши для позиционной войны, немцы же вели войну современную, маневренную, с прорывом нашей обороны танковыми клиньями, оставляя добивать противника тыловым пехотным частям. Такую тактику Гудериан перенял у наших танкистов во время тренировок в СССР, в танковой школе. Однако после расстрела Тухачевского к военному руководству пришли другие люди, с другим видением ведения войны, и все тактические приемы танковых атак и вообще использования танков благополучно забыли. В СССР танки должны были впредь использоваться для прорыва обороны и поддержки пехоты, для чего создавались многобашенные сухопутные дредноуты вроде «Т-28» и «Т-35», тяжелые и неповоротливые, с относительно слабым пушечным вооружением. Да, пушки калибром 76 мм на них были, но с коротким стволом и низкой начальной скоростью снаряда. Для борьбы с пехотой или полевой артиллерией, укреплениями эти пушки были пригодны, но для борьбы с танками противника – слабы. Кроме того, тяжелые танки прорыва, как их называли, обладали низкой скоростью, и ни о каких танковых клиньях, рейдах и речи быть не могло.
Немцы же сделали ставку на средние танки, и в начале войны их «T-III» и «T-IV» проявили себя достойно. У нас же ситуацию спас «Т-34», но производство их стало только разворачиваться, и в войсках их было еще мало. К тому же стояли эти танки в парках, без боекомплекта, близко к границе. Много их было потеряно по небоевым причинам.
Все танки, выпускавшиеся до «Т-34», были с бензиновыми моторами. Танкисты, плохо знавшие новую технику, по привычке лили в топливные баки «Т-34» бензин и губили двигатели, работавшие на солярке.
Федор пошел к доту. Сооружение серьезное: толстые бетонные стены, амбразуры. Со стороны посмотришь – грозная огневая точка. Это если не знать, что вооружения, как и солдат, внутри нет.
– Старшина, полезай внутрь, открывай дверь.
Старшина снял фуражку, протиснулся внутрь и загромыхал железом задвижек.
– Можете войти, – прокричал он через амбразуру.
Внутри дот был точной копией первого. По одним чертежам сделан, проект типовой. Видно, что дот не обжит, после постройки не эксплуатировался.
Федор решил разместить здесь несколько бойцов с ручным пулеметом – в расчете на то, что обещанный майором станковый пулемет разместит в первом доте.
Когда они уже возвращались назад, за речкой показались люди.
Федор поднес к глазам бинокль: военнослужащие Красной Армии, при оружии, у некоторых скатка из шинели через плечо – так носили только в РККА.
Добравшись до дота, он приказал:
– Ручной пулемет – в дот, к амбразуре. Всем остальным залечь цепью, занять оборону.
Сам вместе со старшиной встал открыто и стал ожидать подхода.
Группа была большой, человек пятьдесят. Когда они приблизились и стали видны петлицы, Федор понял, что окруженцы из разных частей. Ему были видны петлицы красные, пехотные, но были и черные – как в артиллерии, у танкистов и у инженерных частей.
– Стоять! – приказал Федор и поднял руку.
Видно было, что бойцам досталось. Они выглядели изможденными, у некоторых – замусоленные бинты на руках, голове.
– Командир, если есть, ко мне!
Командиров не было, самый старший по званию – сержант. Он и подошел, представился.
– Документы!
Федор изучил поданную красноармейскую книжку. Все было в порядке.
– Откуда идем?
– Кто откуда. Сборная солянка, все из разных полков.
– Всем сесть слева от дота. Оружие сдать, сложить у входа.
Никто не возмутился, услышав этот приказ, не начал протестовать – были рады, что вышли к своим. Федор их понимал, еще недавно сам был в подобном положении.
К вечеру приехал грузовик, хотя майор обещал его завтра утром.
Из кабины выпрыгнул водитель:
– Принимайте! Все по описи, под роспись.
Шустер майор, когда только успел!
Пока бойцы перетаскивали в дот мешки с продовольствием и боеприпасы, Федор осмотрел станковый пулемет. Мама моя! И где же хранился этот раритет? Законсервирован добротно, густым пушечным салом, но год выпуска «максима» аж 1910-й! Стало быть, в Первую мировую войну успел повоевать, в революции, в Гражданскую… И не находился, если судить по вмятинам от пуль на бронещитке, все время на хранении. Но выбирать не приходилось.
– Пулемет установить, расконсервировать, заправить ленту, – приказал Федор.
Подойдя к окруженцам, отсчитал двадцать человек.
– В грузовик, на сборный пункт поедете.
Бойцы забрались в машину.
Водитель был недоволен – перегруз. Кузов мал, полуторка брала обычно двенадцать человек.
Оружие окруженцев бойцы перенесли в дот. Когда соберется много, отправят отдельным рейсом.
На северном направлении от огневых точек погромыхивало. Не гром, не гроза – где-то далеко били пушки. Этот грохот не прибавлял оптимизма, он вселял тревогу.
Несколько буханок хлеба Федор распорядился отдать окруженцам – сам прошел через недоедание. Хлеб разрезали на куски и раздали. Кормить окруженцев не было положено, продукты доставили только для заградотряда. Но есть самим, зная и видя, что рядом с дотом находятся голодные бойцы, было нечестно, постыдно. В дополнение к хлебу Федор приказал сварить ведро макарон – их запас был в доте у старшины. Не бог весть какая еда, но желудок сосать не будет, да и сил прибавится.
За хлопотами он и не заметил, как пролетел день. На ночь Федор выставил двух караульных, назначил смены.
С утра, после завтрака, выделил шесть человек постоянного штата для второго дота и ручной пулемет. Коли есть второй дот, грех его не использовать.
Около полудня в небе показались две точки. Самолеты шли с запада, и караульный объявил воздушную тревогу.
Сначала думали – бомбардировщики, но когда самолеты приблизились, оказалось, что это транспортники. Описав полукруг, они стали выбрасывать парашютистов. И не одного-двух, а человек по десять-двенадцать с каждого самолета.
Федор скомандовал построение, причем не только своим пограничникам, но и окруженцам.
– Враг выбросил десант, и нам необходимо его уничтожить. Кто из окруженцев желает участвовать, шаг вперед.
Приказывать окруженцам он не имел права. Они сдали оружие, и после фильтрации их должны отправить на сборный пункт и распределить по военным частям согласно воинским специальностям.
Из строя вышли восемь человек.
– Раздайте оружие и патроны.
У вышедших из окружения были трехлинейки – ни автоматов, ни автоматических винтовок Токарева или Симонова они не имели. Зато трехлинейка была проста и надежна.
Из пограничников Федор отобрал пятнадцать человек – полностью оставлять дот было нельзя, а с остальными бросился бегом к месту выброски десанта.