Какие именно русичи предприняли набег, не совсем ясно. Может быть, ладожане — в источниках последующих времен их часто обозначают «новгородцами». Может быть, северяне из Новгорода-Северского. Неясна и причина похода. То ли это был обычный пиратский рейд. То ли русичей подстрекнули к нападению хазары. Существует и версия, что Бравлин потом никуда из Крыма не ушел, а сделал захваченную Сугдею своей базой и осел здесь с частью воинов. Поселения русов-«сурожцев» в Крыму известны, и нельзя исключать, что они возникли в результате этого похода. Но в любом случае в выигрыше остались хазарские купцы. Ряд греческих городов был порушен, их хозяйство подорвано. А после восстановления они попали в зависимость от каганата, перехватившего первенство в черноморской торговле. Греческий Пантикапей превратился в хазарский Самкерц (Керчь), на месте небольшой Фанагории разросся город Таматарха. Это были крупные порты и торговые центры, ведущую роль в которых занимали евреи.
Вопреки прежней политике войн с арабами Хазария стала склоняться к замирению. Чему, надо сказать, имелись и объективные причины. Союзница-Византия, как всегда, вела себя эгоистично. Когда считала нужным, заключала с халифатом сепаратный мир, предоставляя хазарам сражаться одним. И каганат тоже попытался проводить собственныю линию, наладить дружеские связи с подконтрольным арабам Закавказьем. Прошли переговоры с местной знатью, и дочь кагана была помолвлена с армянским князем Бармакидом. Но из этого ничего не вышло. Жених, выехав навстречу невесте, внезапно умер. И хазары, заподозрив отравление, в 799–800 гг. обрушились на Закавказье очередной войной.
Однако государственные структуры и традиции каганата входили во все большее противоречие с его новой сущностью торговой державы. Правящей верхушкой оставались тюркские беки, еврейское купечество могло существовать только «при» них, на втором плане. А хотелось, конечно, на первом. Те и другие являлись для коренных хазар чужаками. Но отношения были разными. Тюрки командовали войсками и ценили воинскую доблесть. Обеспечивали безопасность подданных. Жили скотоводством, «подрабатывали» добычей в набегах. Хотя от этой добычи перепадало и рядовым воинам-хазарам. По сути тюркская знать объединила исторические судьбы, свою и простонародья.
Еврейская купеческая верхушка была замкнутой и с народом свои интересы никак не соотносила. Византия являлась для нее врагом, греческие торговцы — конкурентами. А вражда с арабами перекрывала выходы на богатейшие рынки Востока. И в руководстве каганата шла борьба тюркской и еврейской партий, что и выразилось в попытке укрепления связей с Закавказьем. Но для тюрков смерть Бармакида стала поводом мстить. А с купеческой точки зрения война была совершенно бессмысленной. Если князя и отравили, так его все равно не вернешь. Зачем же отношения портить? Впрочем, набеги на многократно разоренное Закавказье и для хазар давали добычу все более сомнительную. Никакая внешняя опасность каганату не угрожала уже полвека, хазары привыкли к миру и благополучию. Поэтому причины ценить военную знать исчезли. Зато евреи для многих становились «благодетелями» — работодателями, скупщиками винограда, скота, рыбы. И люди перенимали их взгляды, политические оценки.
Каган из династии Ашина, несмотря на обращение в иудаизм, был все же выходцем из тюркской аристократии. Не чужд был ее традиций и психологии, в каких-то вопросах брал ее сторону. Но в 808 г. произошел переворот. Осуществил его один из высших сановников каганата Обадия. Исследователи приходят к выводу, что он был внуком Булана, выдвинулся до уровня второго лица в государстве, являлся верховным судьей и командующим войсками и носил титул «бек» (князь). А иудейские хроники сообщают, что «он был человек праведный и справедливый, он поправил царство и укрепил собрания, и дома ученых, и собрал множество мудрецов израильских, дав им много золота и серебра, и они объяснили ему 24 книги, Мишну, Талмуд и весь порядок молитв, принятый у хаззанов. Он боялся Бога и любил закон и заповеди».
Обадия фактически отстранил от власти кагана, но сохранил его в качестве своей марионетки. И, опираясь на его авторитет, сверг тюркскую знать. Разгорелась гражданская война, которая велась с крайним ожесточением. Следы ее обнаружены, например, в виде остатков замка у станицы Цимлянской, принадлежавшего кому-то из тюркских беков. По заключению археологов: «В жилищах и вне их во дворе Правобережной крепости обнаружены скелеты, главным образом женщин и детей, перебитых врагами, ворвавшимися в крепость, разграбившими и сжегшими находившиеся внутри постройки. В некоторых жилищах наблюдались целые скопления скелетов, вырезанных беспощадными победителями».
Очевидно, сторонники новой власти тоже несли серьезные потери. Во всяком случае, их правители в этот период погибали очень быстро. Точная хронология остается нам неизвестной, но зафиксирован порядок смены различных лиц на царстве. После Обадии власть получил его сын Езекия. Потом внук Манассия, а потом — брат Обадии Ханукка. То есть брат был еще жив и вполне дееспособен после смерти внука. Хотя кто знает, может быть, цари погибали не на войне, а в результате интриг внутри самой иудейской группировки?
Но борьбу с тюркской знатью эта группировка все же выиграла. Остатки прежней аристократии и их дружин ушли к своим старым союзникам мадьярам. Константин Багрянородный писал: «Когда у них произошло отделение от их власти и возгорелась междоусобная война, первая власть одержала верх, и одни из них были перебиты, другие убежали и поселились с венграми в печенежской земле, заключили взаимную дружбу и получили название кабаров». К 812–813 гг. территория каганата раскололась. Мадьяры и кабары, ставшие теперь ярыми врагами Хазарии, контролировали степи от Днестра до Дона, а иудейское правительство — от Дона до Урала и Северный Кавказ. Отпала от каганата и Крымская Готия, перекинувшись к грекам.
Сопредельные державы в эти события не вмешались. У них хватало своих проблем. Византию вовсю теснила Болгария. Царь Крум, помогший Карлу Великому разгромить Аварский каганат, присоединил территории по Дунаю, подчинил земли к северу от него вплоть до Днестра, распространил влияние на сербов и хорват. И раз за разом бил греков. Был разгромлен и убит император Никифор I. На престол вступил Михаил Рангави. Но был вдребезги разбит, за это армия заставила его отречься и выдвинула императором полководца Льва V Армянина.
Он попытался сладить с Крумом подло, исподтишка: пригласил на переговоры безоружного и устроил засаду, чтобы его убили. Замысел сорвался. Болгарский царь сумел ускакать на коне, а лучники из засады не попали в него. И разъяренный Крум опустошил окрестности Константинополя, занял Месемврию, Фракию, Македонию. От дальнейших бедствий спасла Византию только смерть Крума. Но с востока ее клевали арабы.
А вдобавок Лев Армянин стал инициатором нового внутреннего потрясения для империи — реанимировал иконоборчество. Опираясь на армию, которая все еще была заражена этой ересью, хранила память о победах царей Исаврийской династии, Лев в 815 г. издал эдикт о запрете почитания икон, низложил патриарха Никифора. Церковь, вооруженная против ереси решениями VII Вселенского Собора, отказалась повиноваться. И на нее обрушились репрессии, затмившие безобразия Копронима. Монахов и священников истязали, топили в море, замуровывали в стенах. Громились храмы и монастыри. Все это могло бы привести к совсем плачевным последствиям для империи. Но болгарский царь Омортаг, преемник Крума, не был настроен продолжать войну. И заключил с Византией 30-летний мир.