Весь день напролет отряд сторонился всяческих луж и ручьев, обходя их или проскакивая в бешеном темпе. Однако случаев нападения больше не было.
Манни предположил следующее:
– Возможно, эти создания обитают лишь на небольшой территории. Потому мы, наверное, и не встречали раньше эту страсть.
– Тем лучше для нас! – невесело заключил Фрэнк.
И они вновь потащились вперед. Утренняя роса, просыхая, завесила окружающее густой пеленой тумана. Влага тянула к земле все подряд – одежду, поклажу, ботинки, но каждый безропотно продолжал идти. Людям хотелось убраться подальше от ужасов прошлой ночи.
Откуда-то спереди донесся крик рейнджера:
– Поляна!
Это был капрал Воржек. На него, как на следопыта, в отряде возлагалась двойная задача, включавшая поиск следов пребывания Джеральда Кларка.
– Отличное местечко для лагеря!
– И как раз вовремя, – вздохнула Келли.
– Проверить! – сказал Ваксман. – И убедиться, что поблизости нет ручьев.
– Есть, сэр! Костос уже разведывает местность.
Нат, шедший чуть впереди от Келли, прокричал:
– Осторожнее! Там может быть…
Его прервал вопль. Кричали от боли.
Все словно примерзли к земле, за исключением Ната – тот метнулся вперед.
– Черт, ну хоть кто-нибудь будет меня слушать? – бормотал он на бегу. Оглянувшись на Келли и Коуве, он добавил: – Потребуется ваша помощь. Подходите оба.
Келли устремилась вослед.
– Что случилось? – спросила она Коуве.
Мудрый индеец уже снял рюкзак и развязывал шнуровку.
– Супай чакра, судя по всему. Сад дьявола. Идемте.
«Сад дьявола»? Название Келли совсем не понравилось.
Капитан Ваксман приказал прочим рейнджерам оставаться с гражданскими, тогда как сам он и Фрэнк отправились вслед за Натом.
Келли выбежала вперед и увидела двух катающихся по земле рейнджеров. Казалось, они сцепились между собой – один извивался в пыли, другой бил его сверху рукой. Нат помчался к ним.
– Снимите с меня это дерьмо! – вопил тот, что лежал на земле, покатившись через подлесок.
Это был сержант Костос.
– Стараюсь, – огрызнулся Воржек, продолжая охаживать Костоса по бокам.
Нат отпихнул капрала в сторону.
– Прекратите! Так они еще больше рассвирепеют! Сержант Костос, лежите смирно! – приказал он первому солдату.
– Да они меня живьем жрут!
Теперь Келли подобралась достаточно близко, чтобы заметить огромных – почти дюймовой величины – черных муравьев, облепивших капрала со всех сторон. Похоже, их там была не одна тысяча.
– Перестаньте двигаться, и они отстанут.
Костос бросил на Ната испепеляющий взгляд, но сделал, как было велено: перестал трясти кусты и замер, тяжело дыша.
Келли увидела, что руки и лицо сержанта покрылись красными волдырями, словно кто-то тушил об него сигареты.
– Что случилось? – спросил подоспевший Ваксман.
– Назад.
Нат оттеснил всех подальше от Костоса.
Костоса трясло. Келли увидела, как от боли у него выступили слезы. Судя по всему, он испытывал адские муки. Но предложение Ната оправдало себя. Муравьи перестали кусать неподвижное тело и поползли с него прочь, исчезая среди палой листвы.
– Куда это они? – спросила Келли.
– К себе домой, – ответил Коуве. – Это муравьи-солдаты.
Он показал за деревья, растущие на первом плане. Там в нескольких ярдах по курсу открывалась лесная прогалина, такая чистая и гладкая, словно кто-то невидимый долго работал там метлой и секатором. В центре площадки стояло мощное дерево, широко раскинув ветви вокруг, этакий гигант-одиночка.
– Это дерево-муравейник, – продолжил профессор. – Колония поселилась внутри него.
– Внутри?
Коуве кивнул.
– Всего один из множества вариантов развития отношений между растением и животным, растением и насекомым. В процессе эволюции у этих деревьев появились особые полые ветви и сосуды, дающие муравьям кров, а иногда и стол – в виде особых сахаристых выделений. Впрочем, муравьи тоже не остаются в долгу. Мало того что отходы жизнедеятельности колонии помогают удобрять дерево, муравьи также активно защищают его от посягательств – других насекомых, птиц и зверей. – Здесь Коуве мотнул головой в сторону прогалины. – Они уничтожают все, что растет рядом с деревом, выгрызают из кроны лианы и плети лазающих растений. Вот почему такие места в джунглях называются «супай чакра» – «сады дьявола».
– Что за странные отношения!
– Пожалуй. Зато они выгодны обоим видам – и дереву, и насекомому. Более того, один из них не может существовать без другого.
Келли не сводила глаз с прогалины, дивясь поразительной изобретательности природы. А еще несколькими днями раньше она видела орхидею, чей цветок местами повторял форму гениталий некоторых видов ос. Чтобы привлекать их для опыления.
Иные растения выделяли сладкий нектар для самых разных опылителей. И отношениями цветок – насекомое дело не заканчивалось. Плодами некоторых деревьев питались особые виды животных и птиц, и семена приобретали всхожесть, лишь минуя их кишечник. Непостижимо, но факт – эволюция так тесно переплела жизни здешних обитателей, что каждый неизбежно попадал в сложнейшую сеть взаимоотношений и взаимозависимостей.
Нат присел рядом с сержантом, чем отвлек Келли от размышлений. Муравьи к тому времени расползлись.
– Сколько раз я вам говорил: «Смотрите, к чему прислоняетесь!»
– Да я их не видел! – обиженно вскинулся Костос. – И мне нужно было отлить!
Келли заметила, что у него все еще расстегнута ширинка. Нат сокрушенно качал головой.
– У муравьиного дерева?
– Муравьи остро реагируют на химические сигналы, – объяснил Коуве, попутно шаря в рюкзаке. – Запах мочи, видимо, был воспринят ими как знак нападения на колонию.
Келли подготовила шприц с антигистаминным препаратом, а Коуве выудил из рюкзака пригоршню листьев и принялся растирать их в ладонях. Келли узнала и листья, и запах маслянистой мякоти.
– Ку-рун-йе? – спросила она.
– А вы молодец, – улыбнулся индеец.
Этим же средством профессор воспользовался, когда лечил волдыри на ее пальцах от ожога огненной лианой. Мощный анальгетик, обезболивающее. Два доктора принялись обрабатывать пациента. Келли впрыснула сержанту комбинацию противоаллергического со стероидным противовоспалительным, а Коуве густо намазал его руку экстрактом ку-рун-йе, показывая, как это делается.