Внимание Ната привлек какой-то предмет, стоящий у двери. Он узнал его – длинный посох из древесины пиратинеры, отполированный годами верной службы и увенчанный пучком перьев хоко.
Нат почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Это был посох, на который опирался при ходьбе его отец.
Выронив бинокль, Натан пошел, спотыкаясь, к хижине.
– Рэнд! – прикрикнул на него Костос, но он уже не слышал.
Ноги сами несли его, все скорее и скорее. Остальные потянулись за ним, чтобы не разбивать группу. Зейн и Олин крякнули, взявшись за носилки.
Нат мчался к двери и вдруг осадил себя, тяжело дыша. Во рту у него пересохло – он смотрел на посох, но уже вблизи. На рукояти были вырезаны инициалы: «К. Р.».
«Карл Рэнд».
У Ната выступили слезы.
Во время исчезновения отца Натан отказывался принять мысль о его смерти. Ему было необходимо цепляться за надежду, иначе отчаяние раздавило бы его и он просто не смог бы целый год возглавлять поиски. Даже когда все средства иссякли, когда ему пришлось признать версию о кончине отца, он не уронил ни слезинки. За столь долгий срок тоска развилась в жуткую депрессию, и следующие четыре года жизни канули в эту черную дыру.
Зато сейчас, держа в руках доказательство того, что отец был здесь, Натан не сдерживал слез.
Нат вовсе не тешил себя надеждой на то, что отец все еще жив. Такие чудеса – удел героев романов. Здесь же вся постройка была отмечена следами долгого запустения. У порога лежала груда листьев, принесенных ветром из леса, по которым не ступала нога человека.
Нат шагнул вперед и отодвинул плетеную дверцу. Внутри было темно. Нат выхватил из кармана куртки фонарик, включил его. Застигнутая в укромном углу пака, бесхвостая крыса, юркнула в щель у дальней стены. На полу лежал толстый слой пыли, испещренный отпечатками маленьких лап и засохшим пометом. Нат осветил все вокруг.
Внутри, у противоположной стены, с потолочных балок свешивались четыре гамака, пустые и нетронутые. Чуть ближе стояла самодельная скамейка, на которой выстроилась шеренга лабораторных приборов, включая складной компьютер-ноутбук.
Как и посох, Нат узнал крошечный микроскоп и склянки для образцов – все они также принадлежали его отцу. Он шагнул вглубь темной комнаты и открыл ноутбук. Тот моментально зажил своей электронной жизнью, заставив Ната вздрогнуть и отшатнуться.
– Батареи, – произнес Манни из дверей. – Они все еще питают его.
Нат стер паутину с ладоней.
– Мой отец был здесь, – пробормотал он потрясенно. – Это его приборы.
Коуве, стоявший поодаль, сказал:
– Индеец возвращается… и не один.
Нат еще несколько секунд смотрел на экран. В воздухе плавали пылинки, посверкивая в солнечном луче, что пробивался в дом через открытую дверь. Комната благоухала древесной смолой и сухим пальмовым листом. Однако чувствовался и другой, более глубокий привкус – пепла и старины. Здесь уже больше полугода никого не было.
Что произошло с отцом и его спутниками?
Утирая глаза, Нат повернулся к дверям. Было видно, как разрисованный черным туземец идет в направлении хижины. Рядом с ним семенил абориген поменьше, индеец-пигмей. Роста в нем было не больше четырех футов. Его смуглая кожа не была покрыта краской, за исключением броского рисунка из красных линий на животе и синего отпечатка ладони чуть выше пупка.
Нат вышел на солнце, возвращаясь к остальным.
У новоприбывшего красовались перья в ушах – убранство, привычное для яномамо. Еще он носил повязку с жуком в качестве украшения. Черный глянцевый панцирь блестел на солнце. Это был тот самый не то жук, не то кузнечик, стая которых сожрала капрала Йоргенсена.
Профессор Коуве бросил взгляд на Ната – Рэнд тоже заметил необычный амулет. Им открылось новое свидетельство того, что нападение на отряд велось отсюда.
Нат вскипел. Это племя не только было повинно в смерти половины его спутников, оно четыре года держало в плену выживших членов отцовской экспедиции. В душе вздымались ярость и боль.
Коуве как будто догадался о его чувствах:
– Погоди, Нат. Давай посмотрим, чем все обернется.
Их прежний проводник вывел перед собой незнакомца и отошел в сторону с явным почтением к малорослому собрату.
Пигмей оглядел группу, внимательно изучив каждого, в том числе, немного прищурившись, и Тор-Тора. Наконец он ткнул в сторону носилок, а затем на Олина с Зейном.
– Нести раненого, – произнес он на ломаном английском, махая на остальных. – Другие стоять здесь.
После этих простых указаний человечек повернулся и направился обратно к белому дереву.
От потрясения никто не мог сдвинуться с места. Английская речь в устах индейца потушила гнев Ната.
Олин и Зейн по-прежнему стояли как вкопанные. Индеец-проводник сердито замахал им, чтобы те пошли за его соплеменником.
– Никто никуда не пойдет, – отрезал сержант Костос. Каррера тоже подалась вперед, как и он, с оружием наготове. – Мы не разобьем отряд.
Туземец нахмурился, затем указал на крохотную удаляющуюся фигурку.
– Лекарь, – проговорил он, силясь подобрать слова. – Хороший лекарь.
И снова родные слова из уст дикарей заставили их озадаченно умолкнуть.
– Наверное, команда вашего отца научила их английскому, – пролепетала Анна.
«А может, и сам отец», – подумал Нат.
Коуве обратился к Келли:
– По-моему, нам следует подчиниться. Я не думаю, что они хотят Фрэнку зла. Если хотите, я могу донести его.
– Я своего брата не брошу, – сказала Келли, становясь у носилок.
Зейн тоже вставил свое слово:
– Я вообще туда не пойду. Остаюсь там, где ружья.
– Успокойтесь, – ответил профессор. – Вместо вас пойду я. Все равно теперь моя очередь.
Зейн был просто счастлив избавиться от ноши. Освободившись, он спрятался в тени вечно хмурого сержанта Костоса.
Келли подошла к Олину у изголовья носилок.
– Я понесу с другого конца.
Русский попытался воспротивиться, но получил отпор.
– За вами спутниковая связь, – распорядилась Келли. – Вы единственный, кто может починить эту чертову штуку.
Олин нехотя согласился и отпустил бамбуковые колья носилок. Несколько секунд Келли боролась с тяжестью, затем рывком выпрямилась.
Нат протиснулся вперед, чтобы помочь ей.
– Я могу понести Фрэнка, – предложил он. – А вы пойдете рядом.
– Нет, – бросила она сквозь зубы и кивнула на хижину. – Постарайтесь выяснить, что здесь случилось.