Book.

План был выигрышным. Вторжение в Силезию с ее угольным бассейном стало бы катастрофой для германской промышленности, взятие Кракова угрожало обходом всему австро-венгерскому фронту. На наступлении настаивали и союзники. Они бросали последние резервы в сражение у Ипра, умоляли нажать, чтобы немцы не сняли соединений с Востока на Запад. Хотя на самом деле ситуация была совсем иной. Атаки во Фландрии уже выдыхались, а переход к позиционной войне позволял Фалькенгайну снимать войска на Западе. Он отправил из Франции против русских почти всю конницу, готовил переброску 7 пехотных корпусов.

У немцев было реорганизовано руководство войсками, создано общее командование на Востоке — Обер-Ост. Возглавил его Гинденбург (конечно, в паре с Людендорфом). 8-ю армию принял фон Белов, а 9-ю — Макензен. Противник знал расположение русских. Стало ясно, что удар будет направлен на 9-ю армию, и ее немедленно перебазировали, от Чентохова и Калиша перевозили севернее, к Торну. Именно туда, откуда наша Ставка предусматривала угрозу. Сюда же прибыла кавалерия из Франции, собирался кулак из 5,5 корпусов и 5 кавдивизий — 155 тыс. человек, 450 пулеметов и 960 орудий. Из гарнизонов крепостей и местного ополчения сформировали 4 свежих корпуса «Грауденц», «Познань», «Бреслау», «Торн» — 124 тыс. солдат, 250 пулеметов и 480 орудий. Они составили вторую, вспомогательную группировку. 1-ю австрийскую армию усилили четырьмя германскими дивизиями, она передвигалась севернее, примыкая к немцам. На север перебрасывали и 2-ю австрийскую армию.

Русский фронт выгнулся дугой, и армия Макензена должна была атаковать правый фланг, в стык между 1-й и 2-й русскими армиями, прорваться на Лодзь. Вторая группировка била в стык между 2-й и 5-й русской армиями. Тоже нацеливалась на Лодзь, соединялась с частями Макензена, и 2-я армия Шейдемана попадала в кольцо. А двум австрийским армиям предписывалось навалиться на 5-ю армию Плеве, разбить ее и помочь успеху немцев.

Главнокомандующий фронтом Рузский указаниями Ставки пренебрег и противника «потерял». Пребывал у уверенности, что армия Макензена все еще находится у Ченстохова. Разведка доносила совсем другие сведения, снова всплывал район Торна, но Рузский оставил эту информацию без внимания. Войск у него было больше, чем у противника. Только в трех армиях, оказавшихся на участке предстоящей битвы, 1-й, 2-й и 5-й насчитывалось 367 тыс. штыков и шашек, 740 пулеметов, 1300 орудий. Но Гинденбург, благодаря беспечности штаба фронта, сумел создать на направлениях главных ударов многократный перевес.

Лодзинская операция

Немцы имели возможность достичь еще большего успеха — позволить русским начать наступление, двигаться прямо в мешок. К этому времени к Гинденбургу успели бы подойти дополнительные контингенты. Но он рассудил, что столь масштабные перевозки войск скрыть невозможно. Полагал, что русское командование о них уже знает (не мог же он представить, что Рузский отверг сообщения разведки). А значит, будут предприняты меры противодействия, как уже случилось в прошлом наступлении. Решил начать пораньше, чтобы русские не успели отреагировать.

11 ноября, на 3 дня опередив удар Северо-Западного фронта, загромыхала массированная артподготовка, немцы и австрийцы ринулись в атаки. 2 германских корпуса наступали на 2-ю армию Шейдемана в лоб, сковали ее боями. А 3 пехотных и 1 кавалерийский корпус вклинились вдоль берега Вислы у Влоцлавска, обрушились на 5-й Сибирский корпус армии Ренненкампфа — он прикрывал стык с войсками Шейдемана. Макензен намеревался окружить его и уничтожить. Однако ни неожиданность, ни подавляющее численное превосходство немцам не помогли. Сибиряки стояли упорно и дрались умело. Германские части накатывались волна за волной и разбивались о них, как о скалы. Командиры соединений группировки Макензена действовали несогласованно между собой, общий план нарушался. Русские это использовали, перебрасывали силы с одного угрожаемого участка на другой, и врага задержали на 2 дня. Но и наши потери росли. Повыбитый корпус начал отступать — организованно, отбиваясь контратаками. Смять и окружить его неприятель так и не сумел.

Но перед ним открылась дорога в расположение русских. Продвигаясь вперед, противник возле г. Кутно налетел на 2-й, правофланговый корпус армии Шейдемана. Он тоже оказал жестокое сопротивление, оборонялся 2 дня, но был разбит и отброшен. Немцы перерезали железную дорогу Варшава — Познань, одну из трех, связывающих 2-ю армию с тылом. Шейдеман пытался выправить положение. Снял с позиций 2 корпуса и бросил на правый фланг, где обозначился прорыв.

Рузский мог направить сюда куда большие силы, времени для этого было достаточно. Но он упрямо действовал по прежнему плану. 14 ноября 5-я и 4-я русские армии перешли в наступление на Ченстохов, где основных сил противника давно не было. Лишь 15 ноября вмешалась Ставка, наступление было отменено, и штаб фронта тоже начал перегруппировку. К этому времени выявилось второе опасное направление. Германские корпуса «Познань», «Бреслау», 3-й кавалерийский и соединения 2-й австрийской армии пробивались обойти левый фланг Шейдемана. Львиная доля сил нашей 2-й армии оказалась стянута против Макензена, для вспомогательной вражеской группировки это было очень кстати. Перед ней оставался только конный корпус Новикова, прикрывавший стык между 5-й и 2-й армиями. Под напором многократно превосходящих неприятелей он начал отходить, и в русские тылы стала углубляться вторая половина клещей. Но здесь положение спас генерал Плеве. Самостоятельно, без команд, он развернул на север войска своей 5-й армии. Ударил во фланг прорвавшегося врага, разбил и отбросил, а потом прикрыл своими частями брешь во фронте.

На фланге у группировки Макензена тоже находились значительные русские силы, 1-я армия Ренненкампфа. Но немцы вели на нее демонстративные атаки, отвлекая от прорыва. А армию разделяла Висла. 5-й Сибирский корпус, принявший на себя первый натиск, располагался на левом берегу, остальные корпуса на правом, и между ними — единственный мост. Отправишь войска на левый берег, а вдруг немцы навалятся на правом? И попробуй верни корпуса назад. Впрочем, сказался и другой фактор. Сам Ренненкампф очень изменился. Сказалась клевета Жилинского после трагедии Самсонова. Добавил лжи изрядный склочник Хан Нахичеванский, отомстил за попытку снять его с должности, а он был вхож в «высший свет». Клевету сразу подхватила либеральная «общественность», имевшая на Ренненкампфа зуб за подавление революции в Забайкалье. Его обвиняли в трусости, измене, даже мародерстве.

Официальное расследование без труда установило полную невиновность генерала, но материалы дела — оперативные документы, приказы командования фронта и армии, были секретными, их нельзя было опубликовать. Газеты продолжали травлю Ренненкампфа, о нем распространялись слухи в светских салонах. И он «сломался», по свидетельствам современников, стал «не тот». Потерял прежнюю решительность, инициативу. Издергался, чтобы не дать повода к новым обвинениям, стал осторожничать, действовать строго по приказам начальства. Вот и теперь медлил, пока не получил указаний Рузского. А они запоздали…