Турки сами готовили здесь мощный удар. К разбитому корпусу Халил-бея подошли соединения из Сирии, сюда перебрасывались 4 дивизии из основной, Эрзерумской группировки. Общее командование на этом участке принял Абдул Керим-паша. Но начать операцию ему помешала обстановка в тылах. В г. Муше и прилегающем к нему Сасунском районе в мае был оглашен приказ о депортации армян. Однако люди узнали об истреблении деревень вокруг Вана и Эрзерума, о резне в Битлисе. Они отказались повиноваться, организовывали самооборону, ее возглавил местный лидер Тер-Минасян. Власти пробовали напустить на армян карателей, но им дали отпор. Дело было не шуточным, в Муше проживало 25 тыс. христиан, рядом лежали 300 больших сел. Турки завязали переговоры. Сасунцы требовали не трогать их область, отказаться от депортаций. Местное начальство делало вид, будто принимает условия, а само обратилось к Керим-паше.
Он прислал регулярные части и курдскую конницу. 25 июня Муш окружили, по селам понеслись отряды всадников. Часть жителей убивали на месте. Других сгоняли из горных деревушек в крупные равнинные села. Вокруг них во множестве стояли амбары и гумна, в них набивали по несколько сот человек и поджигали. Было уничтожено около 75 тыс. жителей, уцелевшие прятались в горах. Но многие успели уйти в Муш. Вместе с крестьянами там набралось 12 тыс. боеспособных мужчин, они укрепились и отбили несколько атак. Их снова пытались обмануть, обещали амнистию, пусть только разоружатся и выйдут из города. Армяне не верили, понимали, что это кончится расправой. Русские были близко, это подпитывало силы. Но и турецкое командование озаботилось — могла повториться такая же история, как с Ваном.
Керим-паша отложил наступление, отправил с фронта к Мушу еще 2 дивизии, 25 тыс. штыков и сабель при 11 орудиях. 10 июля началась бомбардировка, озверелые солдаты пошли на штурм. Защитники сдерживали их в узких улицах, отстреливались из окон. Но турки подожгли кварталы. Огонь и дым выгоняли людей, а аскеры продвигались следом. 13 июля остатки отрядов Тер-Минасяна вырвались из окружения и ушли в горы. Христианское население осталось во власти победителей. Дали 3 дня на сборы — идти в изгнание. Но дали лишь для того, чтобы жители сами собрали ценные вещи. Их не повели никуда, истребляли здесь же.
Через несколько месяцев русские заняли Муш, и было назначено расследование. Его проводил ротмистр Крым Шамхалч, мусульманин. Он докладывал: «Обыкновенно делалось так: вырывалась большая яма, к ее краям сгонялись женщины с детьми, и матерей заставляли сталкивать в эту яму детей, после этого яма засыпалась немного землей, далее на глазах связанных мужчин-армян насиловались женщины и убивались, после всего этого убивались наконец мужчины, трупы заполняли яму почти доверху. Часть христиан сгонялась к реке и сбрасывалась с мостов в воду, причем выплывавшие ловились и сбрасывались вторично». «Работы» было слишком много, солдат требовали на фронт, и градоначальник Муша нанял профессиональных мясников, им платили по 1 турецкому фунту в день. Эти не отвлекались на девичьи прелести, на издевательства. К ним выстраивали вереницы женщин, малышей, стариков, а мясники привычно забивали их, как скот.
Спасшиеся горожане и крестьяне заняли оборону на горах Андок и Ханасар, поклялись держаться до последнего. Но турки не смогли сразу покончить с ними. Огановский получил известия о восстании. Готовился прорвать фронт, выручить осажденных армян — и при этом 4-й Кавказский корпус выходил прямо в тыл неприятельской группировки под Эрзерумом. Правда, разведка сообщала, что навстречу выдвигались какие-то вражеские части, но их силы недооценивали. Огановский считал, что перед ним по-прежнему стоит один лишь корпус Халил-бея. На самом же деле, под началом Керим-паши собралась половина турецких войск на Кавказе: 9 пехотных, 2 кавалерийские дивизии и 6 тыс. курдов. А у русских было 2,5 пехотных и 4 кавалерийских дивизии, причем некоторые соединения оставили глубоко в тылу, прикрывать освобожденные области от курдских и турецких отрядов — Закаспийская казачья бригада расположилась в Ване, 4-я казачья дивизия в Баш-кале.
16 июля наступление началось. Главный удар наносился на правом крыле, между Евфратом и оз. Казан-гель. 66-я пехотная дивизия генерала Воропанова и 4-я Кубанская пластунская бригада Мудрого штурмовали неприятельские позиции у г. Коп. Их встретил шквальный огонь, появились свежие резервы — турки собирались наступать именно на этом участке. Атаки захлебывались, сменялись контратаками. Наши части потеряли 200 человек убитыми и 2 тыс. ранеными. Но пехотинцы и пластуны самоотверженно теснили врага, артиллеристы метко подавляли огневые точки, а на флангах прорвалась наша конница. Неприятель начал отходить к г. Коп. Этот успех сказался и на соседних участках, турки стали откатываться назад, чтобы их не обошли. Следом за ними устремились стрелковая дивизия Назарбекова, кавдивизия Шарпантье. На правом фланге корпуса, за Евфратом, продвигалась 2-я казачья дивизия Абациева. На левом, южнее Ванского озера, отряд Трухина все же сумел захватить вражеские позиции по горам.
Вся линия турецких укреплений была в наших руках. 18 июля Огановский поставил командирам задачу — преследовать отступающих. Русские части с боями углублялись на запад, взяли десяток городков. На каждом шагу натыкались на следы недавней резни: опустошенные селения, кучи трупов. В Лизе военные врачи освидетельствовали и оказали помощь нескольким девочкам, в результате надругательств у них была вывернута прямая кишка. Пораженные офицеры спрашивали пленных аскеров, неужели не стыдно так поступать с детьми? Те лишь пожимали плечами, отвечали: «Таков приказ султана», или — «приказ Вильгельма»…
21 июля передовые разъезды кавалерии достигли селений Вартенис и Мкрагом в 25 км от позиций сасунских повстанцев, они прислали связных. Но преодолеть эти 25 км оказалось слишком сложно. Артиллерия расстреляла боезапас, пополнить его было негде. Все вокруг было разорено, продукты и фураж требовалось везти издалека. А турки оставили против армян 10 тыс. жандармов и милиции, регулярные дивизии развернули против русских и остановили их. Армяне ничем помочь не могли. В горах их собралось 60 тыс., но это были гражданские беженцы. Отряды повстанцев насчитывали лишь 2 тыс. мужчин с охотничьими ружьями и немногими винтовками. Они несколько раз атаковали, пытались сами вырваться к русским, вывести женщин и детей, но даже карательных банд было достаточно, чтобы отгонять их обратно.
А между тем, для турецкого контрнаступления сложились условия — лучше не придумаешь. Ударная группа 4-го Кавказского корпуса, 66-я дивизия и пластуны, продвинулась вдоль южного берега Евфрата на 25–30 км, отряд Абациева на северном берегу отстал. Правый фланг прикрывала только река. На левом фланге 2-я стрелковая дивизия Назарбекова уперлась в хребет Бейляждан и тоже отстала на 20 км. И если в начале сражения соединениям Огановского пришлось прорывать позиции между озерами, то и сами эти озера занимали несколько десятков километров. Как только наши войска миновали их, фронт значительно удлинился, в нем образовались прорехи.
Керим-паша скрытно подвел крупные силы к открывшимся флангам ударной группы. Они сосредоточились за Евфратом, и возле разрыва с частями Назарбекова. 22 июля враг внезапно навалился с двух сторон. Это было не частное, это было главное наступление, запланированное турецким командованием в 1915 г. Уничтожением 4-го корпуса оно должно было только начаться. Дальше предполагалось двигаться на Алашкерт, с юга выйти в тыл войскам Юденича, стоявшим под Сарыкамышем, разгромить их — и открыть путь для вожделенного вторжения в Закавказье.