ОНА. Но ведь еще вчера…
ОН. Да, сегодня все и обнаружилось…
ОНА. Но что обнаружилось?
ОН. Обнаружилось… Вообще… Стало быть… Ликвидируется моя должность… Конечно, работу найду… Но уже не то… Рублей на триста, четыреста… от силы…
Юлия подходит к нему. Нежно смотрит в его глаза.
ОНА. Николай! Ну, это ничего. Ты не огорчайся… Будем работать, трудиться…
ОН. Юлия! (Сдерживает себя.)
ОНА. Будем постепенно обставлять нашу комнату. Зачем нам торопиться…
ОН. Да, конечно.
ОНА. А в Крым поедем через два года… Единственно мне хочется в первую очередь – это оклеить комнату. А то эти жуткие обои мне на нервы действуют.
ОН. Конечно, оклеить можно, но… Не знаю… как сосед… поскольку…
ОНА. Что сосед?
ОН. Поскольку комната, со… соседа… Если оклеить, так он… обидится…
ОНА. Как со… соседа?
ОН. Да, Юлия… Комната не моя… Комната решительно не моя… Со… соседа.
ОНА. А сосед где живет?
ОН. А сосед… там… живет…
ОНА (мужественно). Ну, ничего, Николай. Мы переедем ко мне. И вообще все будет чудно.
ОН. Юлия! (Снова сдерживается.)
ОНА. Мы будем работать. И шаг за шагом все сделаем.
Юлия подходит к нему и нежно обнимает.
ОН. Юлия!
ОНА. Фу, ну что за тряпки на вас! Неужели у вас нету ничего другого?..
ОН. Ну откуда? Живешь, как говорится… Сегодня сыт – и слава богу… А костюм – откуда же взять костюм?..
ОНА. Я не понимаю… Но ведь вы же говорили, что все так хорошо. А теперь выходит, что…
ОН. Было хорошо… Но вот… (Машет рукой, обращается к портрету.) Бедный мой папка, если б он знал, что с его сыном!..
ОНА (косо поглядывая на портрет). Николай, вы меня пугаете… Я не понимаю, что случилось…
ОН. Нет, ничего не случилось… Так, бедность заела. Вот был бы жив мой отец – он помог бы мне…
ОНА (испуганно смотрит на портрет). Это что?! Это кто?..
ОН. Папа…
ОНА. Но вы говорили, что ваш отец был легковой извозчик… а тут… Какой-то римский папа…
ОН. Да, он был извозчик, потом в последний момент перекинулся. Иеромонахом был…
Она нервно ходит по комнате. В изнеможении садится за стол, барабанит пальцами по столу.
ОНА. Ну, это, знаете ли…
ОН. Уж извините, Юличка… Угостить нечем. Была где-то у меня булка… Не знаю, кажется, я ее съел…
ОНА (нервно). Дайте мне воды…
ОН. Откуда у меня вода?.. Живешь – еле концы с концами сводишь… Ах, воды? Простите, не понял, сейчас принесу… Вот только не знаю – есть ли стакан… (Уходит.)
ОНА. Бедный Коля! Он так взволнован, огорчен. Я, кажется, еще больше его полюбила. Он такой беспомощный… Мы переедем ко мне. Я буду о нем заботиться… Нянчиться с ним… Я так счастлива, что я теперь свободна, что разошлась с этой свиньей Мирским, который женился на мне из-за комнаты. Подлец! Это какое-то несчастье, что я имею комнату! Четыре раза нарывалась на подлецов… В Николае хоть я уверена. Он сам имеет ком… Хотя, впрочем, это не его комната… А что, если и он?! Нет, нет… А почему нет?.. Если те четверо строили свои расчеты на комнате… то почему бы и он?.. Комнаты-то у него нет… Ну ясно… Фу, потерять из-за комнаты такого человека, такое чувство… Ах, почему я не сказала ему, что это не моя комната. Я же хотела это сделать…
Входит НИКОЛАЙ со стаканом воды.
ОН. Еле стакан нашелся. У соседа занял. Мои-то все перекоканы… Только вода сырая – пейте осторожно. Вскипятить не на чем…
ОНА. Вообще я поражена, Николай. Еще вчера все казалось великолепным, а сегодня – нищета, бедность, стаканов нет… Я, право, не знаю, как мы будем жить.
ОН. Ну, мы, Юля, переедем к вам, дома у вас так хорошо…
ОНА. Что хорошо? Да знаете ли вы?! Извольте – откровенность за откровенность: та комната не моя. И если вы имели в виду…
ОН. Ну конечно… Я так и знал.
ОНА. Что вы знали?!
ОН. Что вы… Что вы сами хотели… короче говоря, сами мечтали переехать в мою комнату.
ОНА. Какой вы негодяй! Ну так знайте – комната, действительно, не моя… В службе я не уверена. Техникум не закончен. Получаю зарплаты сто семьдесят рублей, а не семьсот… Нате! Извольте. Вы хуже того подлеца, с которым я разошлась. Тот хоть честно проговорился, что ему комната нужна, а вы… вы тайком…
ОН (пораженный). Юлия!
ОНА. Ну так знайте, корыстный человек, что у меня хуже положение, чем у вас. У меня нет даже пятнадцати копеек на трамвай.
ОН. Юля! Но вы говорили…
ОНА. Что я говорила?! А вы что говорили? Мы – квиты.
ОН. Юля, я не понимаю вас… вы клевещете на себя. Я же был у вас дома… Я видел у вас… даже драгоценности…
ОНА. Ах, вы и драгоценностями интересовались! Ну так знайте – это все не мое. Я взяла брошку и браслет у подруги.
ОН. Но ведь это у вас второй год. (Вытаскивает серебряный портсигар. Нервно закуривает. Потом, боясь, что она увидит портсигар, прячет в задний карман брюк.)
ОНА. Да, второй год как взяла… и забыла отдать…
ОН. Забыли отдать?! Мило! Значит, попросту прикарманили? Вот теперь я вас понимаю.
ОНА. Как вы смеете?! О, я только теперь вас раскусила!
ОН нервно курит. Потом бросает папиросу на пол. Хочет закурить другую. Ищет портсигар по карманам. Не находит, позабыв, что портсигар в заднем кармане. Смотрит по сторонам. Подозрительно поглядывает на Юлию, потом на ее сумочку.
ОН. Мило… Гм… Тут где-то мой портсигар был…
ОНА. О-о, какой вы негодяй! Нет, ни минуты больше я не останусь в вашей комнате…
ОН. Гм… Серебряный портсигар… Странно… И сразу уходите… Простите, может быть, вы случайно в сумочку… серебряный портсигар…
ОНА. Что?! Как вы смеете!.. Да откуда у вас серебряный портсигар?.. Не трогайте мою сумочку…
ОН. Мне не жалко портсигара, но я хочу вас проучить.
(Раскрывает ее сумочку. С удивлением вытаскивает пачку денег. Смотрит документы.)
ОНА. Как вы смеете?!
ОН. Юля!.. На сберкнижке у вас пять тысяч. Зачем вы клеветали на себя?.. Вы закончили техникум… Зарплата у вас – семьсот рублей… Юля!..