Они направились обратно к главному входу. Если не брать в расчет вольеры, то территория парка была довольно живописной: с ручьями в тени плакучих ив, большими прудами, по которым расхаживали длинноногие цапли, и обилием деревянных беседок и раскрашенных колоннад.
И все же этой красоты было недостаточно, чтобы скрыть представленные здесь мучения.
Монк стал еще угрюмее, придавленный тяжестью того, что им не удалось обнаружить никаких следов похищенных. Тем не менее он не терял надежду.
Мария и Баако не одни.
«Ну же, Ковальски, подай какой-нибудь знак!»
17 часов 18 минут
– Делай, что я говорю! – проворчал Джо.
Он повторил то же самое своему сокамернику знаками, держась спиной к камере видеонаблюдения под потолком. Великан не знал, следят ли за ними, но рисковать было нельзя.
Баако, не шелохнувшись, смотрел на него.
Джо показал пальцами, что всё в порядке, призывая гориллу к сотрудничеству. Все должно было выглядеть естественно. Последние полчаса Ковальски провел, медленно жестикулируя украдкой в попытках добиться от обезьяны понимания.
Он снова изобразил все тот же знак.
«Ты должен, приятель… если хочешь снова увидеть Марию».
Ковальски не мог сказать, в какой степени этот волосатый приятель понимает его жесты, однако вся надежда была только на этот план.
Баако колебался в нерешительности, выражая гуканьем тревогу и страх. Наконец горилла подняла руку и приставила большой палец к подбородку, оттопырив остальные, и вопросительно заворчала.
«Для мамы?»
– Совершенно верно, – подтвердил Ковальски, догадавшись, что Баако имеет в виду Марию.
«А этот малыш и впрямь чертовски смышленый. Быть может, у нас получится».
Шагнув ближе, Джо чуть повел подбородком. Обезьяна посмотрела ему в глаза, и он кивнул.
«Теперь или никогда, парень!»
Размахнувшись, Баако ударил Ковальски по лицу, и его длинные ногти ободрали великану щеку. Удар получился сильнее, чем ожидал Джо: он отлетел назад, гадая, уцелела ли его голова на плечах.
Горилла испуганно съежилась.
Поднявшись на корточки, Ковальски попятился от нее, одновременно украдкой показывая знаками: «Со мною всё в порядке». Затем он поманил Баако пальцем, приглашая повторить удар еще раз.
Баако снова набросился на него, и Джо поспешно отпрянул назад. Ему не пришлось притворяться, изображая страх: обезьяна оказалась гораздо сильнее, чем можно было предположить по ее виду. Налетев с разбега на Ковальски, Баако ударил его плечом в грудь, отшвыривая на прутья решетки.
Ковальски выдохнул, освобождая легкие, а затем набрал побольше воздуха и завопил во всю мочь:
– Эй! Кто-нибудь, помогите! Уберите меня отсюда!!!
Через мгновение в глубине коридора с решетками с грохотом распахнулась настежь дверь. Мельком оглянувшись, пленник увидел бегущих к ним двух солдат в форме. Один из был с электрошокером, а другой сжимал в руках «Калашников».
Ковальски едва не застонал от отчаяния. Он рассчитывал, что прибежит только один охранник, и с ним можно будет справиться, открыв дорогу к свободе.
А так придется перейти к плану Б.
Пока солдаты бежали к клетке, Джо поднял обе руки к груди и потряс локтями. Со стороны это можно было принять за то, что он в страхе пытается защититься от разъяренного зверя, но на самом деле великан подавал своему волосатому напарнику простой знак: «Прояви агрессию».
Но Баако и без его просьбы был в ярости. Его глаза вспыхнули бешеной злостью при виде солдат и электрошокера. Отступив на пару ярдов от Ковальски, он опустился на кулак одной руки, а второй постучал себя в грудь, оскалив зубы.
– Уберите меня отсюда! – снова заорал Джо.
Тот охранник, что держал электрошокер, засуетился, отпирая дверь одной рукой и брякая большой связкой ключей. Другой рукой он направлял в сторону Баако конец шокера, испускающий сноп голубых искр. Это дало Ковальски возможность выбраться из клетки. Изображая желание поскорее сбежать от разъяренной гориллы, он налетел на солдата с шокером, и тот отпихнул его прочь.
Второй солдат стоял на некотором удалении, приставив автомат к плечу и переводя ствол с Баако на Ковальски и обратно.
Великан украдкой показал своему товарищу опущенную ладонь.
«Отступи назад».
Горилла шумно фыркнула, выражая раздражение, но затем развернулась и отступила в дальний конец клетки.
Охранник с громким лязгом захлопнул дверь и запер замок.
Джо провел пальцами по глубоким царапинам на щеке, размазывая кровь по всему лицу, чтобы зрелище получилось еще страшнее:
– Я думал, он меня убьет!
Солдаты быстро заговорили между собой по-китайски. Только теперь Ковальски узнал того из них, кто держал электрошокер. Это был тот самый гад Гао, главарь группы, захватившей их с Марией и Баако. Похоже, мерзавец отвел куда-то женщину и вернулся, чтобы проверить, как дела у остальных пленников.
Плюнув сквозь прутья решетки в сторону Баако, Гао жестом приказал Джо идти вперед, пригрозив ему шокером. Второй солдат с автоматом зашагал с другой стороны.
Ковальски держал руки поднятыми, изображая растерянность и испуг.
– Отведите меня к доктору Крэндолл! Она должна узнать об этом! – потребовал он у охранников.
Не получив от них никакого ответа, Джо просто направился к выходу. Но прежде чем дверь за ними закрылась, великан оглянулся на Баако, чувствуя себя виноватым в том, что бросает своего волосатого товарища. Стиснув поднятые кулаки, он прижал их к груди.
«Будь храбрым!»
17 часов 22 минуты
Баако смотрит, как большой человек уходит, видит закрывающуюся дверь. Он помнит последние слова человека, однако он очень боится. Усугубляет страх его острый нюх, который улавливает под ногтями запах крови. Ему становится трудно дышать, и он вынужден опуститься на пол.
Баако обхватывает свои колени, жалея о том, что не может обнять маму.
Он медленно обводит взглядом помещение. Здесь нет ни игрушек, ни доски для рисования, ни веревок под потолком. Баако смотрит на корзину с едой, однако он не испытывает чувство голода.
Он испытывает только страх.
Баако держится спиной к дальнему углу и отворачивается от вонючей кучи, которую его заставил сделать человек. Здесь нет туалета, как дома. Баако стыдно – не только потому, что его приучили не гадить на пол, но и потому, что он знает, что лежит в вонючей куче — что спрятал там большой человек.