Дом с необыкновенными лоджиями, перилами и балконами стал одной из самых узнаваемых построек на Большом канале. Девочкой Афдера обожала часами сидеть у квадратного окошка и наслаждаться венецианскими закатами. В конце шестидесятых годов Раньеро произвел в палаццо крупный ремонт. Здание стало куда более приспособленным для жизни, но не потеряло своего ренессансного очарования. Сестры часто бродили по широким галереям, увешанным картинами Андреа Мантеньи, Витторе Карпаччо и Луки Синьорелли, играли в прятки между скульптур работы Андреа Сансовино и Туллио Ломбардо, прыгали через скакалку под фресками Тициана.
Сестры Брукс росли среди такой волшебной обстановки, что просто не могли не приобщиться к искусству. Когда Ассаль, младшая, повзрослела, она занялась большой работой по учету и сохранению всего, что находилось в Ка д'Оро, — рукописей, рисунков, керамики, ковров, полотен, инкунабул и так далее.
Лодка подошла к небольшому белому причалу, и до Афдеры сразу же донесся голос Ассали. Вдали вырисовывалась стройная фигура сестры. Ассаль махала руками и по-детски подпрыгивала, чтобы привлечь внимание.
— А вот и твоя сестра, — сказал Сэмпсон.
— Ага, вижу.
Афдера вступила на причал, и Ассаль бросилась ей в объятия.
— Сестричка, как мне тебя не хватало! — воскликнула она со слезами на глазах.
— Ну-ну, не плачь. Я здесь и теперь задам тебе много работы, — пошутила Афдера.
Они взялись за руки и пошли во дворец. Роза уже спускалась по лестнице.
— Синьорина Афдера! Синьорина Афдера! — закричала она и обняла девушку своими полными руками. — Ох, как хорошо, что вы приехали! Мы так давно вас не видели!
— А мне-то как не хватало твоей трески в оливковом масле и печени по-венециански! — прикрыла глаза Афдера.
— Мы уж вас немного откормим. В Израиле и есть-то, поди, толком нечего. От вас кожа да кости остались. Но мы все это исправим, чтобы вы нашли себе хорошего венецианского мужа.
— Ладно, Роза, хватит приставать к моей сестре, — вмешалась Ассаль. — Лучше приготовь ей постель.
— Она уже готова. Сколько времени вы пробудете с нами, синьорина Афдера?
— Пока не знаю, Роза. Это зависит от того, как будет чувствовать себя бабушка.
— Бабушка сейчас отдыхает. Она велела тебе устраиваться в своей комнате и сказала, что вечером вам с ней надо поговорить, — сказала Ассаль со слегка таинственным видом.
— А почему Сэм здесь? — спросила Афдера.
— Ты же знаешь, что бабушка без него не принимает никаких важных решений. Хэмилтон прилетел вчера из Берна и, по-моему, хочет остаться на неделю. Он должен вручить тебе конверт, который хранился в нью-йоркском банке. Ты получишь какие-то права… но пусть лучше бабушка сама тебе все объяснит. Теперь, если хочешь, можешь прилечь. Ты, наверное, устала с дороги.
— Совсем нет. Я приму душ, а потом прогуляюсь. Очень хочется посмотреть на Венецию.
— Она не изменилась с тех пор, как ты уехала, — заметила Ассаль.
— Она не изменилась с тех пор, как ее построили, — рассмеялась старшая сестра, поднимаясь по лестнице.
Афдера вернулась в Ка д'Оро через несколько часов, после долгой прогулки по городу. Она бродила по своим любимым местам и весь вечер непрестанно думала о той тайне, которую бабушка собиралась ей поведать. Неужели из-за этого надо срочно прилетать в Венецию с Ближнего Востока? Конечно, здоровье Крещенции сильно пошатнулось, но ведь ее состояние не было критическим. Ассаль и Сэмпсон выглядели спокойными.
Роза уже ждала Афдеру у входа во дворец.
— Ваша бабушка хочет видеть вас в библиотеке, синьорина Афдера.
— Спасибо, Роза. Уже иду.
Девушка вприпрыжку побежала вверх по лестнице и мигом оказалась в просторной библиотеке. Бабушка полулежала на широком диване, прикрытая одеялом. Возле нее сидел адвокат, достававший разные бумаги и подававший их ей на подпись.
— Иди сюда, девочка моя, иди, дорогая моя внучка. Садись рядом со мной. — Крещенция похлопала по стулу, стоявшему рядом с диваном. — Я сейчас закончу с бумагами. Сэмпсон подождет снаружи, а мы немного поговорим.
— Конечно, бабушка. — Афдера присела на стул.
Через несколько минут адвокат аккуратно разложил все документы по кожаным папкам и убрал их в портфель, затем встал, слегка прищелкнул каблуками и направился к двери.
— Как я это ненавижу, — заметила Крещенция.
— Ты о чем?
— Я о привычке Сэмпсона пристукивать каблуками, — объяснила та, придвинувшись к внучке, чтобы Хэмилтон не услышал ее.
— Это моя швейцарско-немецкая составляющая, — сказал юрист с порога комнаты.
— А еще я ненавижу, когда люди притворяются, будто ничего не слышали, — добавила женщина.
— Я слышал тебя, Крещенция, — отозвался адвокат и закрыл за собой дверь.
В этот момент вошла Роза с серебряным подносом, на котором стояли две чашки апельсинового чая, чайник и сласти. Еще раньше Афдера заметила, что на серебряном блюдечке у изголовья кровати лежит печенье с амаретто.
— Тебе надо есть поменьше сладкого, бабушка.
— Что такого, если старуха съест пирожное или конфету? Думаешь, от этого моя жизнь станет длиннее или короче? Вздор! — отрезала Крещенция и надкусила печенье с банановой начинкой.
Афдера поудобнее устроилась в кресле, взяла чашку с чаем и спросила:
— Ты расскажешь наконец, зачем мне пришлось мчаться на автобусе в Тель-Авив и лететь сюда с пересадкой? К тому же в римском аэропорту потеряли мой чемодан!
— Конечно расскажу. Но ты должна выслушать меня внимательно, — сказала Крещенция. — Тебе надо будет поехать в Нью-Йорк и забрать из банковского сейфа то, что там хранится.
— И все? А что, нельзя было послать за этим Ассаль?
— Нет. Только ты подготовлена к тому, чтобы увидеть содержимое сейфа, — заявила женщина, наливая себе еще чая.
— Почему так? Ассаль разбирается в искусстве не хуже меня и может оценить любую картину, вообще что угодно.
— Да-да, я знаю. Ассаль проделала огромную работу, составляя каталоги всего того, что хранится здесь, в Ка д'Оро. Но мне нужно, чтобы именно ты отправилась в Нью-Йорк и извлекла из сейфа то, что в нем лежит. Я уже слишком стара для таких путешествии.
— А Сэмпсон не может поехать? Он ведь специалист по юридическим вопросам, а я в них ничего не понимаю.
— Тут дело не в юридических вопросах. — Крещенция дотронулась ладонью до щеки девушки. — То, что там лежит, настолько важно, что ты даже представить себе не можешь.
— Важно для кого?
— Для всех христиан, — лаконично ответила та. — Ты найдешь там сокровище, которое будешь оберегать всеми силами, книгу и рукописный дневник.