— Ты же знаешь Сэма. Это стопроцентный немецкий швейцарец. Он не желает видеть, как ты рыдаешь у его постели.
— Наверное, ты права. Но я никогда не прощу тебе этого случая. Надеюсь, он нашел в Аспене то, из-за чего стоило рисковать жизнью.
— Если Сэма решили убить, значит, он отыскал что-то очень ценное дня меня и для тебя. Вчера я звонила ему в больницу, но он не стал ничего рассказывать до возвращения.
— Как таинственно.
— Может быть, это связано с нашим прошлым.
— Ты о чем?
— Ладно, пусть Сэм вернется и все нам выложит, — сказала Афдера и поцеловала сестру в затылок.
Вместе с Максом сестры направились в библиотеку. На столе были разложены документы и фотокарточки.
— Подойдите. Я вам кое-что покажу, — позвала Ассаль Афдеру и Макса. — Помнишь, сестричка, ты меня просила найти следы пребывания скандинавов в Венеции?
— Да. Что у тебя интересного?
— Я нашла свидетельство, хотя и косвенное. Причем случайно. Ты мне будешь благодарна по гроб жизни.
— Когда ты уже скажешь?
— Сядь и не нервничай. Я порылась в архиве. Кстати, мне сильно помогла Сильвия, тамошняя сотрудница. Сначала толку не было, но потом я нашла документ семнадцатого века. Там говорилось о странных надписях на одном из львов, стоящих у входа в арсенал. Я побежала туда, нашла льва, скопировала надпись на его спине…
— На каком она языке?
— Это рунические символы. Значит, один из северных языков. Я посидела в библиотеке и проследила судьбу этого льва. Сперва он охранял вход в Пирей. Сюда, как военный трофей, его привез Франческо Морозини в тысяча шестьсот девяносто втором году.
— Какое отношение этот лев имеет к тем самым варягам, охранявшим Фратенса? — вмешался Макс.
— Ты точь-в-точь как сестра. Подожди, и все узнаешь. В Пирее лев стоял с одиннадцатого века. Похоже, его установили варяги, служившие византийскому императору. Лев был для них символом могущества, твердости и верности. Возможно, один из ваших скандинавов оставил эту самую надпись.
— То есть скандинавские солдаты, служившие Людовику Французскому, нацарапали что-то на спине льва? — снова не удержался Кронауэр.
— Ну да. Но они не знали, что через несколько столетий лев окажется в Венеции. Скорее всего, они сделали это просто на память о своем заходе в Пирей.
— Каламатиано сказал, что Колаяни и Эоланд проследили путь наших крестоносцев до Пирея, а дальше след оборвался. Может быть, мы его нашли! — воскликнула Афдера.
— Зачем им так поступать? Если им велели охранять документ, то лучше было не обнаруживать себя, — заметил Макс.
— Например, на тот случай, если след документа потеряется, чтобы его можно было найти через много лет.
— Да, но мы пока не знаем, что там сказано. Может, это подсказка насчет того, где надо искать документ, а может, просто шутка пьяного норвежца, который отдыхал в Афинах.
— Нам нужна точная копия надписи, — сказал Афдера.
— Как мы ее добудем? Придем ночью и унесем скульптуру?
— Попросим разрешения у мэрии.
— Ага, они позволят нам прийти в арсенал, положить на спину льва лист бумаги и зарисовать руны.
— Можно сфотографировать каждую букву по отдельности. На это разрешения не требуется.
— Вот это хорошая идея, — одобрил Макс. — А что потом?
— Найдем человека, способного прочесть надпись. Я позвоню в университет Тель-Авива и в музей Рокфеллера в Иерусалиме. Там есть люди, способные нам помочь. Могу сделать это хоть сейчас, — предложила Афдера.
— Давай. А я свяжусь со своим приятелем, который увлекается фотографией. Он может помочь напечатать снимки.
— Сколько времени ему нужно?
— Если снимем сегодня, то вечером все будет готово. Он сам проявляет пленки.
— Тогда предупреди его о том, что он нам нужен. Только пусть проявит сегодня, хоть ночью. А я пойду звонить Илану в музей Рокфеллера.
— Привет, Илан.
— Привет, красавица. Откуда звонишь?
— Из Венеции. Нужна твоя помощь.
— Для тебя — все, что угодно. В память о твоей бабушке.
— Посоветуй, к кому обратиться для перевода рунической надписи.
— Рунической? Но это мертвый язык…
— Да. Но в Венеции есть скульптура с такой надписью. Я хочу знать, о чем она говорит.
— Кроме Гудрун Стромнес из Норвегии, не могу назвать никого. Она преподает скандинавские языки в университете Ругаланд. Это в трех сотнях километров на запад от Осло. Мы познакомились на лингвистической конференции в Тель-Авиве. Гудрун обязательно поможет. Сошлись на меня и скажи, что мне очень понравился вышитый платок, который она прислала.
— Не знаю, как тебя благодарить, Илан.
— Возвращайся работать в Иерусалим. Другой благодарности мне не надо.
— Знаю. Спасибо еще раз. Крепко целую.
Сразу же после разговора с Иланом Афдера набрала номер норвежской преподавательницы.
— Профессор Стромнес?
— Да.
— Я Афдера Брукс из Венеции. Мне дал ваш номер Илан Гершон.
— Как он там?
— Все хорошо, хотя, по правде говоря, мы виделись несколько месяцев назад. Илан велел передать, что ему очень понравился ваш вышитый платок.
— Он жалуется, что не хватает денег на раскопки, да?
— Вижу, вы знаете его вдоль и поперек. Жалуется, конечно. Мол, на археологию денег нет, а на танки и самолеты есть всегда.
— Да, это Илан и это Израиль… Кстати, зови меня просто Гудрун.
— Илан сказал, что ты можешь помочь мне с переводом рунической надписи. Она сделана на спине льва.
— А лев где — в Венеции?
— Да, в арсенале. Моя сестра Ассаль выяснила, что когда-то он стоял у входа в Пирей. Надпись оставили воины-скандинавы. К нам лев попал как военный трофей, в конце семнадцатого века. Сестра утверждает, что надпись сделана древними рунами. Нам нужно понять, о чем она говорит, если это вообще не бессмыслица.
— Попробуем. Как я прочту текст?
— Мы попросили одного фотографа сделать цветные и черно-белые снимки этих рун. Они будут готовы сегодня вечером. Я могу выслать их через «Федерал экспресс».
— Записывай адрес. Сколько времени ты мне даешь?
— Сколько понадобится, но чем раньше, тем лучше. Без этого я никак не смогу продолжить свои исследования.
— Как только получу фотографии, сразу же сяду за перевод.
— Спасибо, Гудрун. Буду ждать новостей от тебя.