— Большое спасибо, полковник, — сказал он. — Мастер Люк, я подожду в повозке.
Он вышел с тем же непринужденным достоинством. Проходя мимо Дэна на портике, он кивнул ему, но не сказал ни слова. Мгновение спустя он пересек конный двор, устроился на сиденье повозки и стал терпеливо ждать, втянув голову в плечи, когда свинцовое небо снова разразилось дождем.
В библиотеке полковник Гамильтон все еще дулся, сидя в кресле и забыв о лежавшем на столике договоре. Квент подошел к двери, будто собираясь уходить, затем прислонился к ней. Его глаза смотрели бесстрастно. Люк, неподвижно стоявший в тени, словно задумчивый бык, робко вышел вперед.
— Сэр, не принимайте это слишком близко к сердцу…
— Дело сделано, — ответил Гамильтон. — У меня нет желания обсуждать его.
— Это лишь четвертая часть и мы заплатили вам самую высокую цену. Большая часть этой земли пригодна лишь для охоты на лис.
— Джексон, эта четвертая часть составляет половину моих нынешних владений.
— Мы продадим ее вам, когда вы соберете следующий урожай.
— Как же я выращу урожай без своих рабов? — Полковник погрозил кулаком в сторону двери, через которую только что вышел Сал. — Я никогда не стану нанимать у него рабочих.
— Я не виню вас за это, сэр. Но…
— С важным видом расхаживает в готовой одежде, словно индийский набоб! Живет в своем доме в Форксе, словно аристократ, вместе с женой и двумя негритенками. Мы дышим воздухом, в котором витает запах чернил, оставшихся на его большом пальце. Джексон, что станется с нами?
— Мы вернем себе эту землю, — успокоил его Люк. — И наступит день, когда вы продадите урожай на своих условиях.
Гамильтон выпрямился в своем кресле.
— Вы разделяете это мнение, Роули?
Взгляд Квента блуждал где-то далеко.
— Извините, полковник. Я занятой человек, мне некогда строить воздушные замки. Вам с Салом обязательно когда-то придется вместе заниматься делом или же янки купят вас обоих. Другого пути нет.
— Я не стану просить вас покинуть мой дом. Вы все же шурин Брэда Селби, упокой, Господи, его душу. Я пожелаю вам всего хорошего. Теперь нет сомнений, на чьей вы стороне.
— Сейчас осталась всего одна сторона.
Сказав это, Роули хлопнул дверью: старый вояка растворился в том темном месте, где сходились дом и пристройка. Все еще стоя на портике, Дэн покачал головой, словно не веря тому, что услышал. «Самонадеянность нужна ему, чтобы жить, — подумал он. — Признай полковник, что Квент прав, и он стал бы совсем другим человеком».
Еще в дверях Квент серьезно кивнул Дэну. Он снова обратился к наблюдателю, хотя слова были адресованы Люку.
— Не дайте Гамильтону обманывать себя, — сказал он. — Сал для него лишь козел отпущения. Я — главный злодей и объясню вам, почему так получилось. Как южанину с хорошей репутацией, мне следовало позволить Селби погибнуть вместе с другими плантациями. Тогда Гамильтоны сегодня могли бы выражать сожаления моей сестре, а не завидовать ей.
— Мистер Роули, здесь вы, наверно, правы, — ответил надсмотрщик. — Но все же ей не следовало платить неграм зарплату.
— Нет. — Возразил Квент. — Она вполне могла бы голодать вместе с леди Гамильтон и остальными. Затем продала бы свою землю, чтобы сыграть роль мученицы. Вместо этого она честно извлекла прибыль, невзирая на то, что я давал взятки, чтобы сбыть ее хлопок. Стоит ли удивляться, что полковник ненавидит ее.
— Все же это нехорошо, мистер Роули, — заключил надсмотрщик.
— Люк, сейчас неподходящая погода, чтобы выказывать гордость. Пока мы не вышвырнем этих негодяев, нам придется покупать и продавать на условиях янки или же разориться.
— Клан думает иначе.
— Конечно, если в нем под ночными рубашками прячутся люди вроде Гамильтона.
Люк приблизился к нему. Его голос перешел на хриплый угодливый шепот.
— Мистер Роули, уговорите ее выгнать Сала. Уговорите ее нанять белых людей в качестве работников, пока не поздно.
Он натянул свою фетровую шляпу до ушей и вышел под дождь. Дэн вовремя успел спрятаться за углом портика: у него сейчас не было желания встречаться с надсмотрщиком. Через мгновение к нему вышел Квент. Они стояли на прогнивших досках пола и наблюдали, как Люк вместе с Салом уезжают.
— Салу нужен телохранитель, — заметил Дэн. — Но если я приставлю к нему хотя бы одного, то сделаю еще хуже.
— Люк не даст его в обиду. До тех пор, пока сам работает на Лорену.
— Люк не может служить обоим — Клану и Селби.
— Это верно, Дэн. Служить двум господам тяжело. Особенно человеку с озлобленным сердцем и ограниченным умом. Может, Лорене следует уволить его.
— Я думаю, — сказал Кэролл, — что она держит его лишь по одной причине. Он точно вовремя предупредит ее, если Клан задумает нанести удар по Селби Холлу.
Квент кивнул и оба пошли в сторону ворот. Его губы искривила знакомая улыбка.
— Майор, вы сами об этом догадались? Вы становитесь джорджийцем.
Между землями Гамильтонов и Селби дорога, большая часть которой лежала в тени огромных дубов, шла вдоль берега реки. Дэн все еще беседовал с Квентом, когда почувствовал, что его конь испугался и резко остановил животное. Оба всадника оказались как раз за поворотом. На торчавшем суке висело тело мужчины и медленно покачивалось, словно демонстрируя бесконечное терпение смерти.
— Боже милостивый, Дэн! — воскликнул Квент. — Что это? Самосуд?
— Похоже на то. — Опыт военных лет приучил Дэна к таким сценам; он первым пришпорил коня. — Давайте поторопимся! Возможно, он еще жив.
При тусклом свете никто из них не мог разглядеть лица жертвы, но они тут же оказались рядом с ней. Оба коня все еще боялись, и было трудно удержать их на дороге.
— Режьте веревку, — сказал Дэн. — Я поймаю его.
Тело упало на седло, когда Квент карманным ножиком перерезал веревку. Держа обмякшее тело, Дэн спешился и понес его к берегу реки. Мимолетный взгляд на сине-черное лицо и высунувшийся язык поведал ему, что этот человек уже давно перестал дышать. Было очевидно, что его палач не пожелал, чтобы тот умер сразу со сломанной шеей, как это бывает при повешении. Петлю завязали умело так, чтобы та затягивалась, пока жертва брыкается, стараясь спасти свою жизнь.
Квент увел обоих коней вверх по дороге и привязал их. Когда он вернулся, Дэн уже перевернул мертвого на спину. К его рубашке был приколот квадратный кусочек белой материи. На нем жирными красными буквами были выведены три буквы «ККК». Под ними значились два слова, почти смытые дождем: «Смерть предателям».
— Вы знаете его? — спросил Квент.
— Это Джед Питерс. Фермер-арендатор на прежних землях Варнеллей.