— Люк, он хочет стать нам другом.
— Каким образом? Доказывая, что раб плантации лучше надсмотрщика? — Тон Люка стал умоляющим. — Мадам, я лишь хочу выручить вас из большой беды. Выходя замуж за этого парня, вы дорого заплатите. Клан может даже напасть на Селби. Не могу обещать, что такого не случится.
Это была уже открытая угроза. Рина поняла, что он пришел к ней не ради того, чтобы поговорить о Сале или майоре.
— Люк, как долго ты уже состоишь в Клане?
Она увидела, что этот вопрос застал его врасплох и вынудил перейти к обороне.
— Уже два года.
— Значит, с самого начала?
— Да, миссис Селби, с той минуты, как Клан начал наводить здесь порядок. И только по одной причине — мне хотелось знать, что происходит внутри этой организации. Чтобы можно было предупредить вас, если вы зайдете слишком далеко.
— И ты думаешь, что я сейчас зашла слишком далеко?
Он кивнул, все еще смотря на нее с вызовом.
— Так говорят все.
— Люк, я назову тебе настоящую причину, по которой ты вступил в эту организацию. Тебе надо кого-то ненавидеть, вот почему ты стал членом Клана. Тебе надо кого-то пугать огненными крестами, ночью скакать на коне, сеять смерть во мраке. — Спохватившись, что говорит пронзительным голосом, Рина с трудом взяла себя в руки. — Разве тебе не стыдно скрываться под простыней и мучить невинных людей за то, что у них другой цвет кожи?
— Клан спасает Юг. — Заявив это, надсмотрщик поднял голову.
— Сначала, может, так и было. Сегодня Клан уничтожает то, что он собирался защищать. В конце концов, он погубит сам себя.
— Значит, вы согласны с майором Кэроллом?
— Конечно согласна. Ты ведь должен понимать, что он полностью контролирует этот округ. Он знает ваших вожаков по именам, включая полковника Гамильтона. И на скале у реки лагерем расположились триста драгун. Если Клан посмеет напасть на Линкольнвиль или Селби Холл, он уничтожит вас всех.
— Похоже, на этот раз он опоздает.
— Что это означает?
— Мадам, я раскрою вам небольшой секрет. Сюда из штаба Клана штата прибыл Орел Клана вместе с отрядом совершенно новых людей. Он привез секретные приказы, и мы ожидаем, что нам прикажут сегодня выступить. А что если это будет приказ напасть на эту плантацию?
— Большинство членов вашего Клана только об этом и мечтают, — с горечью ответила Рина. — Особенно те, кто мне задолжали.
— Миссис Селби, это не единственная причина. Мне-то вы должны поверить.
— Люк, я верю тебе, — устало ответила она. — И я благодарна тебе за это предупреждение. Сегодня можешь не спать и выполнять приказы Орла своего Клана. Называй себя архангелом, мстящим за позор Юга, если тебе от этого станет легче. Но не теряй времени, пытаясь запугать меня. А утром будь готов выйти на работу.
Когда Люк ушел, Рине казалось, что она уже много часов сидит в тускло освещенной гостиной. Взгляд на часы убедил ее, что она говорила с Люком всего пять минут. Тут Рина услышала, как со склада подъехал Дэн. Она вышла на портик встретить его, чувствуя, как с сердца свалилась большая тяжесть.
— Входите, Дэниел, — пригласила она. — С вашим погрузочным ордером все в порядке?
Дэн улыбнулся ей с нижней ступеньки.
— Разумеется. — Он весьма чопорно поклонился, не рискуя приблизиться. — Я хотел еще раз поблагодарить за то, что вы разрешили мне воспользоваться вашим хлопкоочистительным заводом. Урожай обещает быть рекордным — для нас обоих.
— Можете говорить совершенно свободно, — сказала она, улыбаясь. — Нам не помешают, за нами даже не станут шпионить. Люк только что предостерег меня от встреч с вами, так что его совесть чиста.
Рина внимательно наблюдала за Дэном, когда он переступил через порог, остановился и поднес ее руку к губам, затем подошел к камину согреться. «Ты столь же спокоен, что и я, — вдруг подумала она. — В глубине души ты знаешь, что эта встреча была предопределена».
— Вы прислушаетесь к этому предупреждению, Лорена? — спросил он, глядя на огонь.
— Нет, Дэниел.
— Можно узнать, почему вы решили им пренебречь?
— По самой простой причине — я не способна избавиться от привычки постоять сама за себя.
— В таком случае я рад, что меня считают вашим союзником, — заключил он и взглянул на нее. — Я как раз хочу сделать новое предложение о сотрудничестве.
Зная, что последует, она старалась воспринять все шутливо.
— Новое предложение, Дэниел?
— Не хотите стать хозяйкой Четырех кедров и выйти за меня замуж?
Итак, это предложение наконец-то прозвучало. Она ответила тут же, не подумав. Эти слова она ожидала давно.
— Разве я могу?
— Разве вы можете отказать?
— Я должна вырастить сына на его собственной земле. Как вдова я должна защищать свои права…
— Вы наконец-то признали, что капитан Селби мертв?
— На прошлой неделе в Атланте я подала прошение о получении вдовьей части наследства, чтобы перенять дела плантации. Эти права мне только что предоставили.
— Я не желаю лишить вас этого наследства, — ответил он. — Селби может остаться на ваше имя. Когда мальчик достигнет совершеннолетия, мы распорядимся о том, чтобы он стал наследником. Разве вы не понимаете, что я сделал это предложение ради нас всех?
— Вы и так много сделали.
— Пока я ничего не сделал, если не считать помощи в восстановлении того, что уничтожила война.
— Вы же знаете, я готова вернуть ту ссуду.
— Это не ссуда. Называйте это вкладом в ваше будущее — и в мое тоже.
— Дэниел, Селби не нужна помощь ни одного мужчины. Я это уже доказала.
— Даже сильным нужна любовь, Лорена. И вам больше всех, поскольку ваша большая любовь не встретила взаимности.
— Ваши чувства делают вам честь, Дэниел, — ответила она, придавая своему голосу оттенок горечи. — К сожалению, я циник и дорого заплатила за приобретенный опыт. Если учесть все обстоятельства, то вы вряд ли сможете винить меня за то, что я остерегаюсь новых приключений.
— Что помогало вам выжить здесь до нашей встречи? — спросил он. — Работа, еще раз работа и больше ничего. Приковав свой взгляд к бороздам, вы забыли о звездах.
— Моя путеводная звезда — мой сын. Моя работа принесла вознаграждение. Теперь все Селби принадлежит мне. Пока я не передам его Энди, мне больше и желать нечего.
— Как вы можете довольствоваться такой малостью? Если можете столько дать мне и Югу.
— Почему меня должны касаться беды Юга? — удивилась она.
— Тогда подумайте только о нас. Вы любите меня с того мгновения, как мы встретились. Три года назад вы все отрицали, и я принял эту ложь за чистую монету. Скажите, что это правда, и я оставлю вас в покое.