– Было очень приятно общаться с ней по-русски, легко заканчивать все в постели. – Демьян взял рюмку. – Несколько недель спустя Надя сказала мне, что беременна. Тогда я был гораздо моложе. Если я переспал с ней, то должен был ответить за последствия и жениться.
– Ты в ней никогда не сомневался?
– Нет.
– Два года спустя ты развелся. Почему?
– Потому что.
Было невероятно тяжело анализировать собственную жизнь. Глубоко внутри Демьян понимал, что Микаэл едва ли сможет помочь ему. Он был в отчаянии.
– Мы развелись потому, что мужчина с многообещающим будущим недостаточно быстро к этому будущему продвигался.
– И…
Демьян помолчал. Микаэл стал вторым человеком, задающим ему прямые вопросы. Первой была Алина. Но даже самому себе он не был готов ответить.
– Вскоре после развода мои дела пошли на лад, потом стало еще лучше, и Надя захотела, чтобы мы снова зажили одной семьей. Она по-прежнему хочет этого, но я всегда говорю «нет».
– Всегда? Мне нужна правда.
– Всегда. Когда я перестаю иметь дело с кем бы то ни было, то уже не меняю решение.
– Сколько ты ей заплатил?
– Сколько нужно. Не хочу называть цифры.
Однако Микаэл настаивал:
– Надя не работала ни дня в своей жизни. Она дитя улиц, как и мы с тобой. Откуда у нее деньги, чтобы жить так, как живет она?
– От меня, – признался Демьян. – Я не хотел, чтобы мой сын… – Он запнулся. – Надя хорошо воспитала его.
– На твои деньги.
– Разумеется.
– Что произойдет, когда Роману исполнится восемнадцать лет?
Демьян пожал плечами. Ему не нравился этот разговор, не нравилось, куда ведет Микаэл.
– Тогда деньги перестанут поступать на ее счет.
– А сейчас они поступают?
Демьян сглотнул. Вечернее солнце было слишком жарким. Шум, доносившийся из бара внизу, слишком громким, но недостаточно громким, чтобы заглушить слова Микаэла.
– Ты платишь ей до сих пор? – Микаэлу хватало мужества улыбаться мрачному Демьяну. – Она сказала тебе, что Роман не твой сын, а ты по-прежнему платишь?
У Микаэла появилось решение.
– Я встречусь с Надей в понедельник и объясню ей, что если она заберет Романа с собой, то каждый цент, который ты выплатил ей, придется вернуть, каждый доллар, который ты потратил на воспитание этого бастарда…
Демьян ударил его кулаком по лицу, не дав закончить, но Микаэл только рассмеялся и ударил Демьяна:
– Ты идиот! Она дурачит тебя, а ты ей это позволяешь.
Демьян взорвался. Микаэл не возражал – в свое время они часто дрались.
– Как в старые добрые времена, только с электрошокером, – заметил он после того, как полиция утихомирила Демьяна.
Микаэл отказался подавать заявление или требовать возмещения ущерба, как, впрочем, и ресторан, учитывая выписанный Жуковым чек.
Когда полицейские уводили закованного в наручники Демьяна, чтобы он остудил свой пыл, Микаэл сказал напоследок:
– Не трать мое время, пока ты действительно не будешь готов сражаться. Тогда можешь мне позвонить.
Алина возвращалась с работы домой, когда зазвонил ее телефон.
– Старший констебль Эдмунд, полицейский участок Кинг-Кросс…
Алина округлила глаза, услышав, что Демьян подрался.
– У вас есть ключи, так как он потерял свои?
Ей хотелось сказать констеблю, что Демьян больше не ее проблема, но, услышав доносившуюся из квартиры музыку, Алина сочла это достаточной причиной для возвращения в город. Кэти и ее шумные друзья не дадут ей отдохнуть.
– Похоже, ты не рада видеть меня. – Демьян забрал у скучающего полицейского ремень и галстук и подписал необходимые бумаги.
Почему он выглядит так прекрасно? При том, что у него синяк под глазом, ободраны костяшки пальцев, костюм измят, и даже на расстоянии чувствуется, что настроение у него далеко не самое лучшее.
– Не так я представляла себе ночь, полную развлечений, – заметила она.
– Я показываю тебе мир, – пожал печами Демьян.
– Я предпочитаю свой мир.
Они сели в машину и отъехали от участка. Алина включила сигнал левого поворота, чтобы направиться к отелю.
– Нет. Домой… – Демьян потянулся и переключил сигнал на правый поворот, и Алина вцепилась в руль. – Жалко, что пришлось вызвать тебя в такое время.
– Тебе не жалко.
Ему было бы жалко, если бы она отказалась приехать за ним, бог знает где бы он тогда был. Жизнь Демьяна вышла из-под контроля, просто сорвалась с катушек, и ему хотелось, чтобы все вернулось на место. Он уже начал испытывать эмоции, чего прежде избегал любой ценой.
– Я дрался с…
– Меня это не интересует.
Алина твердила себе, что хочет поскорее доставить Демьяна домой и избавиться от него. А после завтрашнего визита королевской семьи в пентхаус у них не останется никаких общих дел.
Однако Демьян продолжал говорить:
– Я дрался с Микаэлом, моим юристом.
– О, очень мудро.
Зазвонил его телефон. Он ответил:
– Микаэл?
Они проговорили несколько минут.
Алина ничего не понимала – разговор был весьма дружелюбным.
– Он позвонил, чтобы узнать, как я, – объяснил Демьян. Она пожала плечами. – То, что я сказал тебе тогда в отеле…
– Было грубо.
– Но необходимо. Ты заслуживаешь чего-то менее… – Он замолчал. Краем глаза Алина заметила, что он задумался. – Тебе, наверное, трудно это понять, но я думал о твоем благе. Я не веду себя нежно, я не…
– Ведешь. Когда мы были на ферме…
Голова Демьяна раскалывалась, тело болело после электрошокера, сердце кричало из-за потери сына, и у него ничего не осталось, кроме его биллионов.
Они подъехали к зданию, в котором располагался его пентхаус. Алина выключила двигатель и протянула Демьяну ключи.
– Идем. – Демьян не мог находиться там… и не мог не находиться.
– Нет, спасибо.
– Тебе придется пойти, я не помню код.
– Лжец.
– Пойдем.
– Зачем? Я могу совершить что-нибудь ужасное – например, заговорить. Я могу захотеть…
Алине не удалось закончить. Демьян перебил ее и сказал правду:
– Ты знаешь зачем.
Ее тело просто кричало о том же самом. Алина чувствовала, как внизу живота пульсирует восхитительный страх оттого, что сейчас она увидит другого Демьяна, настоящего, которого ей так хотелось узнать.