– Поздравляю, – выдавила Лейла, а затем поцеловала Джамиле руку.
Фахид благодарно кивнул Микаэлю.
– Я не хочу об этом говорить, – заявила Лейла, когда они с Микаэлем шли к вертолету. Она покачала головой, словно избавляясь от нежеланных образов, вставших перед ее глазами. – Я даже не хочу об этом думать.
Когда они остались одни, Микаэль открыл шампанское.
– Он женится на Джамиле! – в ярости воскликнула Лейла.
– Лейла… – предостерегающе произнес Микаэль.
– Он что, свихнулся?! – продолжала она неистовствовать.
– Лейла, он любит ее.
– Моя личная служанка – королева?!
Микаэль решил, что с него хватит.
– Лейла, ты вернешься во дворец и покажешь, что рада за них, – сказал он. – Твой отец сделал все, чтобы позаботиться о счастье своих детей. Все.
Он указал на нее пальцем, и, когда она не улыбнулась и не фыркнула, Микаэль понял, что она все еще кипит.
– А теперь ты портишь нашу свадебную ночь, – обвинила она его.
Она устремилась туда, где они должны были спать.
– Со мной это не сработает, Лейла, – предупредил он.
Он последовал за ней и тут же забыл, о чем они говорили, так как никогда еще не видел ничего подобного. Не было ничего более роскошного, чем ночное небо над пустыней. С откинутой крышей тента они будут спать под самими звездами в широкой постели.
– Мы же не женаты, пока не переспим, – объявила Лейла. – Но ты все еще можешь передумать.
– Никто не говорит о том, чтобы передумать, но твой отец тоже заслуживает счастья.
– А как насчет моей матери? – спросила Лейла. – Сколько это продолжалось?
– Нас это не касается.
– Еще как касается! – сердито воскликнула Лейла. – Он уже забыл свою королеву?
– Конечно нет, – сказал Микаэль, заключая свою невесту в объятия и чувствуя, как сильно колотится ее сердце. Он подозревал, что именно это, а не низкое положение Джамилы не давало ей покоя. – Твой отец любит твою мать и всегда будет ее любить. Я в этом уверен.
– Как ты можешь быть в этом уверен?
– Когда я пытался убедить твоего отца позволить тебе выйти за меня замуж, она словно находилась с нами в той комнате, убеждая его и упрашивая. Ничто не способно уничтожить их любовь.
Самый циничный в мире мужчина подтвердил то, что Лейла всегда чувствовала сердцем: ее мать все еще с ними.
Лейла подумала, как она счастлива и хочет, чтобы и все были такими же счастливыми, любимыми, довольными и с таким же нетерпением ждали будущего.
– Я счастлива за Джамилу и отца, – наконец сказала она. – Мне будет непросто, но я постараюсь привыкнуть.
– Это все, что тебе нужно сделать.
– Наверное, однажды ты забудешь и меня? – спросила Лейла.
– Никогда.
– Что, если бы не приехал ко мне?
Даже озвучивать свои опасения было страшно. Но они почти не говорили после того, как она выбрала Микаэля, поэтому сейчас, в его объятиях, она позволила себе представить, как ужасна была бы эта ночь, если бы не он.
– Я всегда приду к тебе, – прошептал он ей в ухо. – Я бы перевел то, что ты мне написала, мы бы встретились онлайн, я бы жил в Ишле, чтобы только быть рядом с тобой.
Микаэль говорил правду, хотя и не всю, потому что он бы обратился к Захиду после смерти короля, и, даже если бы Лейла была замужем за другим, однажды он бы сделал ее своей.
– Я бы провел остаток своей жизни, пытаясь понять, как быть с тобой или удостовериться в том, что ты счастлива.
– Что заставило тебя приехать?
– Когда я понял, что ты меня любишь, вопросов у меня больше не осталось.
– Как ты мог в этом сомневаться? – нахмурилась Лейла. – Даже если я не могла это сказать, конечно же ты должен был знать! – Она откинула голову и взглянула в его глаза. Он не понял ее слов.
Но разве могло быть иначе? – подумала Лейла. К тому же Микаэль прежде не знал любви никогда.
С этого дня он будет окружен ею.
Их первый поцелуй в качестве мужа и жены был из другого измерения, а то, что их словно благословляла пустыня, придавало этому моменту какой-то божественный смысл.
Подбородок у него был грубоватый, но это не имело значения. Они находились в пустыне одни и могли полностью отдаться во власть своих чувств. До этого Микаэль должен был сдерживаться, а сейчас он мог раскрепоститься.
Ее язык дразнил его, и скоро Лейла уже видела ничем не сдерживаемого мужчину. Он приподнял ее одеяние, и Лейла подняла руки, так как она тоже хотела прикоснуться к нему своей обнаженной кожей.
Они разделись. Микаэль целовал ее груди, пока Лейла не подумала, что сейчас упадет. Словно угадав ее мысли, он подвел ее к постели.
Он старался быть нежным, но она сама подталкивала его быть необузданным: наконец-то они могли это себе позволить.
Его губы вернулись к ее губам, и у Лейлы перехватило дыхание. Его рука скользнула ей между бедер и начала ласкать ее, пока у нее не закружилась голова. И даже его поцелуи не могли сейчас отвлечь ее от того, как медленно он готовил ее к тому, что сейчас должно было произойти.
«Никаких детей», – подумала Лейла, чувствуя, как в нее проникают его пальцы.
– Все хорошо, – прошептал он в ответ на ее невольную гримасу.
Его губы не отрывались от ее губ, пока он ласкал ее в самом интимном месте. Лейла чувствовала, как вместе с нахлынувшим на нее удовольствием в ней растет неизвестное до этого напряжение. Эта тетива натягивалась все сильнее, но Лейла испытывала только головокружительный восторг и никакого страха.
Микаэль не спешил, подготавливая ее, стараясь, чтобы первая интимная близость с мужчиной не причинила боли.
– Пожалуйста, – задыхаясь, прошептала Лейла, потому что ей казалось, что она уже была готова.
Она прижала его к себе, стараясь прильнуть к нему так близко, как только могли быть мужчина и женщина.
Лейла тяжело задышала, когда он вошел в нее, и Микаэль замер, ожидая стона, протеста – любого знака, что ему не стоит спешить, но она потерялась в собственном наслаждении.
Микаэль дал ей время привыкнуть к новым ощущениям, а Лейла не знала, были ли ее глаза открыты или закрыты, но перед ними стояли звезды.
– Мне нравится, – выдохнула Лейла.
Микаэль негромко рассмеялся и начал движение в ней.
Он двигался медленно, и Лейла нетерпеливо застонала. Она чувствовала соль на его шее, ощущала вкус страсти на его языке.
– Я не хочу быть принцессой, только женщиной.
Они общались на своем собственном языке. Она не была стеклянной, и, хотя ей нравилось, что он обращался с ней как с хрупким стеклом, в этот момент в этом не было нужды. Ей хотелось страсти и огня.