Бабушка и дедушка Вика, как и всегда, были великолепны.
Миша был практически точной копией внука, только седоволосый и чуть более сутулый. Он излучал тепло, что отличало его от более сдержанного Вика. До ухода на пенсию Анна занималась наукой и от природы была не только весьма чувствительной, но и очень умной женщиной. Анна не была такой же откровенной, как ее муж, но для детей Вика и Мэдди она станет прекрасной прабабушкой.
– Твои бабушка и дедушка такие милые.
Мэдди позволила Вику снять пальто и повесила его в шкаф в коридоре. Сотни раз она проделывала эту простую вещь для гостей, но никогда не испытывала при этом такого ощущения, которое нахлынуло на нее, когда она закрыла дверцу шкафа.
Вик останется на ночь.
Сердце Мэдди стучало как барабан, но не от страха, и это ее удивляло. Разве не должна она испытывать хотя бы беспокойство? В конце концов, она никогда не занималась этим. Однако все, что она чувствовала, – это восторг. Может, потому, что знала: Вик уйдет, если попросить его. Но Мэдди не собиралась просить об этом. Ей хотелось, чтобы он сдержал обещание страсти, читавшееся в его поцелуях. Кроме того, если они окажутся несовместимыми в постели, это серьезная проблема.
Правда, шансы на это малы, если учитывать, как все внутри переворачивается от его поцелуев…
Она фыркнула.
– Любовь к моей семье для тебя – источник забавы? – Вик положил руки ей на плечи и развернул к себе. На его лице не было осуждения или насмешки – только любопытство.
Она улыбнулась и покачала головой:
– Нет. Я думала о том, как мы объясняем то, что хотим сделать.
Его взгляд предлагал ей то, чего она никогда не испытывала, но мечтала испытать.
– А что ты хочешь сделать? – поинтересовался Вик.
– Как будто ты не знаешь.
Он покачал головой:
– Я все еще несколько удивлен, что ты не занималась этим раньше.
– Немножко патетично, да?
– В каком плане ты патетична?
Тон Вика не сулил ничего хорошего, тем не менее Мэдди была спокойна и наслаждалась чувством защищенности.
Она прошла в гостиную. Хотя ей нравилось сочетание деревянной мебели, цветочных узоров и шелковых букетов, застывших в эпоксидной смоле, имитирующей воду, все же обилие белого цвета и женских безделушек кричало: «Свободная женщина живет одна». В этом не было ничего плохого, но Мэдди не радовал факт, что у нее никогда не было даже коротких отношений. Она была бы счастлива, если бы что-то в ее доме отражало чьи-то еще потребности или нужды.
– Как бы ты охарактеризовал двадцатичетырехлетнюю девственницу?
– Разборчивая.
От его улыбки Мэдди готова была растаять.
– Точное слово. – Она улыбнулась в ответ.
– Ты ждала меня.
Возможно, Вик подшучивал над ней, но Мэдди вздрогнула – от внезапного понимания правоты Роми.
– Ждала.
Может, она и готова была забыть о своей первой любви, но так и не смогла избавиться от мысли о том, что Виктор Бек – ее мужчина. И отвергала всех остальных.
Да, доверие было для нее проблемой, однако, не доверяя другим мужчинам, Мэдди всегда знала, кому она хочет отдаться.
Она сознательно отрицала это, но тем не менее жила с этим последние шесть лет.
Глаза цвета кофе потемнели от нескрываемого вожделения. Вик хочет ее. Он сказал это. Он поцеловал ее так, что говорить об этом даже не было смысла.
Он был охвачен той примитивной страстью, которую Мэдди ощущала в себе, и все нервные окончания ее напряглись.
– Ты была предназначена для меня. – Его слова подтверждали, что это не игра ее воображения.
Притяжение между ними росло.
– Жалко, что ты не понял это шесть лет назад. – Она моментально пожалела о своих словах. – Забудь.
Мэдди осознала, почему он отказался от нее тогда. Никто не гарантировал, что они остались бы парой, случись это тогда.
Вик поджал губы и приблизился к ней:
– Я не был готов к браку, а ты не была готова для меня.
– Я…
Он прижал палец к ее губам:
– Нам обоим надо было подождать.
– Ты правда думал об этом тогда?
– Да.
– Но тебя это не радовало.
– Тебе было восемнадцать лет, и я все еще воспринимал тебя как ребенка. Для меня это было невозможно.
– Я была взрослеющей женщиной. – Но, утверждая это, Мэдди осознавала, что по сравнению с Виком действительно была ребенком.
– Ты имела право голосовать, идти в армию и брать кредит, но это не значило, что ты действительно была готова к отношениям с таким мужчиной, как я.
– К отношениям или к сексу?
– Когда дело касается нас, это одно и то же.
– Да?
– Для нас никогда не существовало альтернативы. Брак или ничего, Мэдисон. – Вик потянулся и провел пальцем по вырезу ее платья, не прикасаясь к коже.
Дыхание у нее перехватило, но она не отодвинулась.
– Из-за холдинга? – спросила девушка.
– Потому что дедушка воспитал меня человеком чести. – Он не добавил: «В отличие от Фрэнка Бека», однако она это поняла.
Вик ни в чем не был похож на отца, доставившего ему и родителям много горя.
– Может, ты и акула, Вик, но честная.
Он криво улыбнулся, остановив палец на нижней точке выреза.
– И я не ем гуппи на завтрак.
– А я гуппи?
– Нет. – В его темных глазах горело удовлетворение. – Ты двадцатичетырехлетняя женщина.
Он многозначительно подчеркнул слово «женщина».
– Ты планировал жениться на мне еще до того, как произошла вся эта шумиха с Перри?
– Да. – Вик со значением посмотрел на кольцо на ее пальце.
– Ты действительно заказал эти кольца для меня?
– Я никогда не лгу.
– Нет, но… – Мэдди столько хотелось сказать ему, но она задохнулась, не в силах вымолвить ни слова.
– Тимуотер вынудил меня действовать быстрее, но всего на несколько недель.
– Ты собирался просить меня выйти за тебя замуж?
– Я собирался сначала поухаживать за тобой. – В его голосе звучала печальная насмешка над самим собой. – Нам нужно было восстановить то доверие, которое когда-то существовало между нами.
– Ты раньше Джереми понял, что, единственный способ получить наследника для холдинга – выдать меня замуж.
– Да.
– И ты решил сыграть на желании моего отца оставить семье наследство.