Подойдя к шкафу, Елизавета достала миниатюру с портретом Марии Стюарт и страстно поцеловала изображение своей «доброй сестры».
– Видите, как я люблю вашу королеву и мою дорогую сестру? – спросила она у Мелвилла, возвращая портрет на место.
Рядом лежал небольшой пакет, на котором рукой королевы было написано: «Портрет моего господина».
– Вы позволите взглянуть на этот портрет? – спросил Мелвилл.
– Это… касается меня одной, – ответила Елизавета, ругая себя за оплошность.
Надо было заранее убрать пакет подальше.
– Для меня было бы большой честью хотя бы краешком глаза взглянуть на изображение того, кто так дорог вашему величеству.
Елизавета неохотно развернула пакет. Внутри оказалась другая миниатюра: искусно сделанный портрет Роберта. Выражение его лица было необычайно любезным и учтивым. Художнику удалось достичь потрясающего сходства с оригиналом, потому Елизавета так и дорожила миниатюрой.
– Не могу себе представить лучшего подарка для моей королевы, – заявил Мелвилл.
– Сэр Джеймс, я бы рада подарить ей эту миниатюру… но увы! У меня нет копии, – задумчиво произнесла Елизавета.
– Зато у вашего величества есть живой оригинал, – нашелся посланник.
Роберт, стоявший у Мелвилла за спиной, только ухмылялся. У Сесила был такой вид, словно он выпил желчи.
– И все же я не хочу расставаться с дорогой мне миниатюрой, – стояла на своем Елизавета. – Скажите королеве Марии, что со временем она получит все, чем я владею. А пока в знак моей любви я пошлю ей восхитительный бриллиант.
Взглянуть на Роберта она не решалась, боясь засмеяться вслух.
Перед отъездом Мелвилла в Шотландию, к немалому удивлению посланника, его пожелал видеть новый граф Лестерский.
– Сэр Джеймс, я должен вам это сказать.
Роберт покрутил головой по сторонам – не подслушивает ли кто:
– Я недостоин даже туфли целовать у королевы Марии.
«Говори, говори, – подумал Мелвилл. – Зато ты вполне достоин делать многое другое для королевы Елизаветы… если, конечно, верить слухам».
– Стало быть, ваше сиятельство не желает этого брака?
Роберт пожал плечами:
– У меня есть подозрение, что устройство этого брака – дело рук моего тайного врага, сэра Уильяма Сесила. Он задумал и пытается осуществить свой замысел, дабы убрать меня с дороги.
– Мне думается, ваша королева – великая притворщица, – признался Мелвилл. – Но тем не менее посланники обоих королевств встретятся в Берике и все-таки будут обсуждать заключение брака.
– Тогда я должен срочно привыкнуть к шотландскому телячьему рубцу, – пошутил Роберт. – А скажите, сэр Джеймс, это правда, что вы наносили визиты в испанское посольство?
Это было правдой, и на мгновение любезный, хорошо вышколенный Мелвилл смутился:
– Обычные визиты вежливости, не более того.
– А не было ли это попыткой оживить переговоры о браке королевы Марии с доном Карлосом? – допытывался Роберт.
– Наверное, вашему сиятельству будет приятно услышать, что так оно и было.
– Что ж, мои догадки подтвердились, – сказал Роберт. – Только этому браку не суждено осуществиться. Безумие дона Карлоса зашло слишком далеко. Вряд ли он сейчас в состоянии жениться на ком-либо.
– Мне сказали то же самое, когда я справлялся о его здоровье, – признался Мелвилл. – Если ваше сиятельство умеет хранить тайны, я бы мог рассказать кое-что важное и интересное для вас.
Глаза Роберта вспыхнули.
– Тайны я хранить умею, сэр Джеймс.
– Королева Мария положила глаз на другого жениха, – тоном заговорщика сообщил Мелвилл. – Но я не вправе назвать его имя. Я говорю это с целью успокоить. Она не согласится на брак с вами. Это я могу обещать.
Вскоре после их разговора при дворе Елизаветы узнали, что Мария разрешила графу Ленноксу въезд в Шотландию.
Посланники обеих королев прибыли в Берик. Шотландскую делегацию возглавлял граф Мори – сводный брат королевы Марии, незаконнорожденный сын короля Якова и лидер конфедерации протестантских лордов. Мори потребовал, чтобы в случае согласии королевы Марии на брак с графом Лестером королева Елизавета объявила дорогую сестру своей преемницей. Английская делегация отказалась это подтвердить, поскольку не имела полномочий, а скорее всего, просто не знала. Мори потерял самообладание, и встреча закончилась взаимными обвинениями.
Тем временем в Англии Роберт пустил в ход собственную тайную дипломатию для поддержки Дарнли в качестве жениха Марии. Зная о склонности Елизаветы менять свои решения, он поспешил упредить ее возможные действия.
Через несколько недель пришел ответ от шотландских лордов. Они писали, что королева Мария согласится на брак с графом Лестером только в том случае, если Елизавета пообещает сделать ее своей преемницей.
– Ваше величество, какой ответ мы должны дать шотландцам? – спросил Сесил.
– Никакого. Мария не приняла бы Роберта, даже если бы он явился к ней с королевской короной. Она хочет выйти за лорда Дарнли. А поскольку лорд Дарнли – мой подданный, Мария должна обратиться ко мне за согласием на сватовство.
Подумав о «дорогой сестре» в роли просительницы, Елизавета улыбнулась. Это будет справедливой платой за оскорбительный демарш Марии, отвергнувшей Роберта.
– Может, вы позволите лорду Дарнли выехать в Шотландию к отцу, – предложил Сесил. – Это подхлестнет аппетит королевы Марии.
Его глаза блестели от удачно придуманного дипломатического хода.
– Замечательная мысль! – горячо подхватил Роберт.
«Еще бы тебе она не понравилась! – подумал Сесил. – Главное, никто больше не заикнется о твоей кандидатуре и не помешает готовить свадьбу с другой королевой».
– Брак Марии с лордом Дарнли, несомненно, был бы для нас менее опасен, чем ее брак с любым католическим принцем, – задумчиво проговорила Елизавета. – Но я считаю преждевременным разрешать лорду Дарнли поездку в Шотландию. Говорят, разлука обостряет чувства. Пусть Мария как следует поскучает!
Воздух был холодным, но бодрящим. Утренний сумрак еще не успел развеяться, когда Елизавета и Роберт выехали на свою обычную прогулку. Близилось Рождество. На королевской кухне уже начали запекать мясо. Слуги отправлялись в лес на поиски подходящих деревьев для рождественских поленьев. Певчие придворной капеллы – взрослые и дети – усердно репетировали рождественские хоралы и новый мотет, написанный Томасом Таллисом, одним из музыкантов капеллы. Звуки, доносившиеся из зала, были просто божественными. Каждый занимался своим делом, и лишь несколько слуг мельком обратили внимание на двух всадников, выехавших через садовую калитку.
Они миновали парк. Под копытами лошадей похрустывал иней. Дальше простирались поля, по которым они так любили скакать галопом.