– Присядь.
Людочка подчинилась.
– Рассказывай сначала, – велел Илья.
Он опасался, что Людмила опомнится, но она была уставшей и, кажется, немного пьяной, если заговорила сразу. А может, эта тайна, которую она хранила так долго, измучила Людмилу, и она надеялась, что теперь-то получит свободу.
– Понимаешь… Когда я узнала, что он сдох, то обрадовалась… Я плясала и пела от счастья, потому что думала, что свободна… а потом вдруг… Если кто-то еще найдет? Или… или Генка устроит так, чтобы все выплыло… Он мне грозился, что если умрет, то муж получит снимки… и объяснения… и…
Людочка махнула рукой.
– Но я все равно рада, что эта скотина сдохла. Он заслужил это, Илья.
С Генкой Людочка была знакома давно, с первого класса. Правда, в начальной школе Генка, как и прочие мальчишки, ее интересовал мало, но позже, повзрослев, Людочка включилась в азартную игру с бумажными сердечками, дневниками и записками, которые подкидывали в портфель.
Глупости пятого класса.
И не меньшие – шестого.
К седьмому она повзрослела, как ей казалось, и влюбилась всерьез. Не в Генку. Генка, если разобраться, ей никогда особо не нравился, слишком наглый и нос вечно задирает. Первая любовь сменилась второй, а та и третьей.
Все влюблялись.
С Генкой она сошлась к выпускному классу, сама не заметив, как это произошло. Он умел быть милым, когда хотел произвести впечатление. И произвел.
Первое настоящее свидание.
Кинотеатр. Букет алых роз… Людочке никогда не дарили роз, и она мигом почувствовала себя взрослой. Потом было еще свидание… и приглашение к Генке домой… Там вечер при свечах. Вино… как в кино и даже лучше, правда, маме пришлось соврать, что Людочка останется у подруги, благо мама была занята собственными проблемами и грядущим разводом, предотвратить который она пыталась, а потому поверила сразу.
Отпустила.
Это свидание закончилось просмотром взрослого фильма.
И постелью.
Нельзя сказать, чтобы этот процесс Людмиле сколько бы ни было понравился. Больно. Неудобно. И как-то смешно, что ли… но она старалась быть взрослой.
Потом были еще встречи. Она даже всерьез начала думать о грядущей свадьбе, потому что в кино любая любовь заканчивалась именно свадьбой, но Генка сказал:
– Нам еще рано. Надо поступить. Отучиться. Вот ты кем стать хочешь?
– Журналистом, – призналась Людмила. – Но придется, наверное, парикмахером…
– Почему?
– Денег нет.
Про деньги говорила мама. Она только про них в последнее время и говорила, а еще про то, что отец ушел, что теперь придется жить на одну мамину зарплату… Значит, надо экономить.
А институт – это не экономия.
Мама его не потянет.
Вот если Людмила станет парикмахером, то сможет зарабатывать. К примеру, стрижками на дому… или завивками…
Генке она рассказала об этом, а он лишь фыркнул.
– Ерунда. Не твоей маме решать, как тебе жить.
Говорить он умел.
И говорил, пылко, страстно, убеждая Людмилу, что нельзя отказываться от мечты. А деньги… Деньги – это наживное. И Людмила вполне способна сама заработать на учебу. Причем Генка готов ей помочь. Конечно, если у Людмилы хватит духу переступить через глупые правила морали.
Естественно, у нее хватило.
Она сама себе показалась смелой, решительной и вообще способной на все ради мечты. И эта решительность опьяняла…
А потом Генка рассказал, что нужно будет делать.
– Я хотела отказаться. – Людмила достала из кармана мятую пачку, вытащила сигарету, но прикуривать не стала, просто сидела и мяла ее в руках.
Пальцы дрожали.
– Я… я ведь… верила в любовь, большую и светлую. А Генка… он начал говорить, что никакой любви нет, а есть физиологические потребности. И жениться на мне он в любом случае не станет. Просто разойдемся после выпускного. Он в Москву, а я… Я останусь в городе, пойду в ремесленное училище и всю оставшуюся жизнь буду делать стрижки с завивками. У него это звучало так… оскорбительно.
Она опустила голову.
И сигарета выпала из онемевших пальцев.
– Он говорил, что в любом случае я буду спать с мужчинами… с однокурсниками, с мастерами… не важно, главное, что буду… из соображений любви или других, но бесплатно. Максимум – подарят цветы и шоколадку. Это прозвучало так, что… будто этими цветами платят за секс. А он предлагает другой вариант. Изредка я буду встречаться с очень состоятельными мужчинами. Я не стану проституткой, нет… Им не нужны проститутки, но нужны милые чистенькие девочки… как я… Мне будут хорошо платить. Денег хватит, чтобы учиться, чтобы снять квартиру и вообще ни в чем себе не отказывать. Да, Генка тоже получит свой процент за посредничество, но… В этом мире за все надо платить.
Людмила тяжело вздохнула.
– Он дал мне время подумать. И добавил, что я не одна такая… Наши давно уже так работают и все довольны. И если я не верю, то могу сама спросить.
А вот это уже интересно.
Если и вправду «работала» не одна Людмила, то и шантажировали не только ее.
– Кто?
– Танька… и Юлька, если помнишь ее… из параллельного… она потом на иглу подсела… думаю, тоже он постарался. Или сама? Юлька умерла в девяносто восьмом…
Зато Татьяна жива.
– Танька сама ко мне подошла. Начала убеждать, что ничего такого в этом нет. Наоборот, все просто чудесно. Пара встреч в месяц, и у меня появится так много денег, что знать не буду, куда их тратить.
– И ты поверила?
– Дура, да?
– Да, – не стал отрицать Илья, хотя ему ли судить. Он ведь тоже поверил Генке.
– Я… согласилась. Поначалу… было неприятно немного, но… Он действительно подыскивал солидных людей. Как я теперь понимаю, из тех, которые при власти или просто на виду. Главное, им не с руки было светиться, рисковать, приглашая проституток… Где их Генка находил, понятия не имею. Он просто звонил. Говорил, чтобы была готова к определенному времени. Обычно вообще предупреждал за день или два… Я выходила, садилась в машину… а Генка уже отвозил по адресу. Там… там по-всякому… Мне и вправду неплохо платили. Хватило, чтобы жить не на одну стипендию. Мать злилась, правда, потом успокоилась, когда увидела, что я сама зарабатываю. Я врала, будто бы за статьи платят. Она верила. И никогда не просила статьи прочитать. У нее…
– Хватало своих забот.
– Именно. На курсе третьем я решила, что надо завязывать… Генка стал наглеть. Уже не раз в неделю, а почти через день… и люди пошли не те… Страна как раз развалилась, полезло… всякое… Тогда-то он и пригрозил… Сказал, что есть снимки… Он делал их на той квартире.