– Кулешов! Ты что, воду ночью разлил?
– Никак нет, я ничего не разливал! – ухмыльнулся солдат, отводя глаза в сторону.
– А кто?! Почему сапоги у меня сырые?
– А вы у ротного спросите.
Ротный Неслышащих вскочил, зычно скомандовал:
– Быстро строиться! Товарищи командиры, хватит на койках сидеть! – и шустро выскочил из «конуры».
Дневальный Кулешов огляделся по сторонам и пробормотал, наклонившись к Никите:
– Это он вам в сапоги нассал.
– Что-о-о?! Ка-а-ак?!
– А запросто! Ротный среди ночи вскочил и к вашей койке устремился, штаны расстегнул и напрудил. Снайпер! Не промазал, точнехонько в правый сапог попал. Я их перевернул и мочу слил за дверь. Чтоб не воняло.
Да-а-а. И это уже диагноз. Не впервой, блин! Контуженый, блин! Пыльным мешком по кумполу! «Удивлённый жизнью»! Но не до такой же степени, блин!
– Гы-гы-гы! – издал Чекушкин.
– А вам, товарищ старший лейтенант, он в сумку напоганил, она возле койки лежала.
Чекушкин мгновенно перестал ржать, схватил полевую сумку, приподнял, тряхнул… Да, так и есть, напоганил…
– Уб-бью недоноска! – рассвирепел Чекушкин.
– Гы-гы-гы! – издал уже Мишка Шмер, лежащий под одеялом и не желающий подниматься. Его судьба хранила. Или просто Витька Неслышащих иссяк, и на окропление шмеровской амуниции резервов организма не хватило.
– Да я… я даже генералу не позволю гадить себе в сумку! Ну, кандец котенку!!! – и Чекушкин выметнулся из «конуры» с намерением… ну, с понятным намерением.
Никита ринулся было следом – надо, надо ротному подрихтовать морду за нанесённую обиду! Смыть кровью! Ринулся было, но остановился. А что на ноги надеть? Тапочки? По грязи-то! Сапоги?.. Вот эти самые, ага!
Судя по визгу, а потом и истошным воплям снаружи, взводный Чекушкин сладострастно осуществлял свои намерения в отношении ротного. Осуществлял, осуществлял и – осуществил. Копытный удаляющийся перестук – вырвался-таки Неслышащих, побежал-побежал. Куда подальше.
Чекушкин вернулся с удовлетворенным оскалом на лице:
– Ты чего не вышел бить ротного, Ромашкин? По делу же! Заслужил!
– Да? А в чем? Босиком? И где потом отмываться? Воды-то нет!
– Гм, помыться тут действительно негде. Ну, ничего. Будь спок, я ему за нас двоих отвесил, по полной!.. Да, слушай! А как ты на занятия пойдешь? В тапочках?
– А никак. Вообще не пойду. Пусть сам на препятствия становится, нечего на вышке вместе с зампотехом сидеть. Вот так вот!
– Тоже верно, – согласился Чекушкин. – А поехали тогда купаться?
– Куда? Воды нет, говорю, а ты – купаться!
– Где нет, а где есть! В Бахарден поехали! Там озеро подземное! Просто восьмое чудо света!
– А тогда и я не пойду на занятия! – обрадовался Шмер. – В знак солидарности! Тоже хочу купаться!
– Э-э, нет уж! – погрозил пальцем Чекушкин. – Ты не пострадал никак. Вот если б тебе в фуражку прыснули – другое дело! А так без всех нас занятия наверняка сорвутся. Топай на учебное место, сачок! – Он вытолкал Мишку из «конуры». – Купаться едут лишь пострадавшие! Так, Ромашкин?
– Так. Вот позавтракаем и…
А чем, собственно, позавтракаем?
Кулешов вновь ввалился – с охапкой дров и сбросил их к печи.
– Кулешов! А где хлеб, масло? Сожрал ночью? – напустился Никита на бойца.
– Что вы, товарищ лейтенант! Как можно?! Мне и картошки хватило!
– А где оно тогда? Вечером полная тарелка стояла! И где сахар?
– Дык, это ваш майор стрескал. Зампотех…
– Когда? Ночью?
– Угу, все подъел. Пока вы спали… Там и моя утренняя порция была…
– Ну, компашка подобралась! – взъярился Чекушкин. – Зассанец и живоглот! Нет, я в такой обстановке находиться более ни минуты не могу! Нужно успокоить нервы! Ромашкин, ну ты едешь?
– А куда это? Далеко? Что за Бахарден такой? И на чём поедем?
– Рядом! Отсюда лишь несколько километров. Я, по молодости, до Афгана, служил в этих местах. Тут в горах замечательное подземное озеро, жемчужина Туркмении! Возможно, и всей Средней Азии. А на чем поедем… Сегодня же старшим на дежурной машине катается Колчаков. Берем его с собой и едем. Заодно для лагеря наберём дров и воды. Типа не развлекались, а работали.
Вадик Колчаков, разумеется, моментально согласился.
Взяли с собой и солдатика Кулешова, что б на пару с солдатиком-шофером дрова грузил и воду таскал. Сотня балбесов будет танки калечить, а мы для них дрова на себе таскать? Не офицерское это дело…
Пять минут на сборы, и в путь! По пути заскочили в сельмаг за водкой и продуктами. Разве можно без дополнительного подогрева купаться. Ящик водки поставили в кабину «Урала», в вещмешок накидали консервов. Эх, что бы тут делала местная потребкооперация без русских офицеров, как бы план торговли выполняла-перевыполняла!
Грузовик трясся на ухабах по безлюдной местности. Чекушкин уверенно указывал маршрут.
И действительно – несколько километров всего! Машина остановилась перед одноэтажным домиком среди чахлых деревьев. На вывеске было начертано «Ресторан». В дальнем конце двора – ещё домик, на вывеске было начертано «Гостиница». Просторная площадка пуста, ни одного автомобиля.
Васька Чекушкин устремился в ресторан разведать обстановку, а приятели-лейтенанты выбрались из машины размять ноги. От дорожного тупика вверх шли крутые ступеньки в сторону пика остроконечной горы. У подножия вершины они терялись за гигантскими валунами.
– Наверное, там и есть пещера? – предположил Колчаков. – Может быть, туда лифт спускается? Ну не тоннель же в подземелье прорыт через ресторан. Не дай Бог, Чекушкин каким-нибудь потайным ходом через стойку бара уйдет в подземелье купаться и нас тут бросит. Что-то его долго нет.
Взводный появился через полчаса – с бутылкой коньяка в одной руке и стаканами в другой. За ним семенил на кривых ногах, держа в руках дымящиеся шампуры с шашлыком, местный повар. Лоснящееся от жира лицо источало радушие и счастье от приезда гостей. Ещё бы! Очевидно, они тут первые клиенты за несколько дней.
– Мужики! Быстро пьём и быстро кушаем. И Арам отопрёт нам вход в пещеру.
– Арам?
– Повар. И он же смотритель озера. Он армянин. – У Чекушкина прорезался тон завсегдатая местного заведения.
– А что, вход под землю запирается? – удивился Никита.
– Конышно! Конышно дарагой! – подтвердил Арам. – Как не закривать, обязательно закривать нада. А то кто-нибудь пьяный забредёт и утонет. Или какое зверьё нагадит.
– Под зверьём он имеет в виду животных или местных аборигенов? – громко прошипел Колчаков на ухо Никите.