Этого возможного зятя или приятеля шофера звали Эл, и он был крутым парнем, потому что такси остановилось на парковке, где стояло около двадцати автомобилей, за которыми виднелся небольшой деревянный ангар с вывеской «Прокат машин Крутого Эла», написанной неровными буквами от руки – тонкими линиями, нанесенными широкой кистью.
– Превосходно, – сказал Ричер.
Питер Пол Лозано оплатил такси. Джек вытащил двадцатку из его бумажника, и они с Тернер прошлись по парковке. Очевидно, Крутой Эл выбрал нечто среднее между «Рент-э-Рек» и четырехлетними «Ламборгини». На парковке стояли автомобили престижных марок, которые оставались престижными много лет, но сейчас для них наступили печальные времена. Здесь были «Мерседесы» и «Рейнджроверы», «БМВ» и «Ягуары» – но все поцарапанные, битые и с потускневшей краской. Все их модели давно и сильно устарели.
– Они могут ехать? – спросила Сьюзан.
– Не знаю, – ответил ее друг. – Я последний человек, которого стоит спрашивать про автомобили. Давай послушаем, что скажет Крутой Эл.
Если коротко, то суть слов владельца проката сводилась к следующему: «Если они хорошо служили до сих пор, то почему должны встать сейчас?»
Ричеру такой подход представлялся логичным и оптимистическим. Крутой Эл был мужчиной лет шестидесяти или шестидесяти пяти, с густыми седыми волосами и большим животом, который с трудом умещался в желтой рубашке. Он сидел за письменным столом, занимавшим половину места в сарайчике, где было жарко, и пахло пыльным деревом и креозотом.
– Вы можете выбрать любую машину, – сказал он.
– «Рейнджровер», – сказала Тернер. – Я никогда не ездила на такой машине.
– Вам он понравится, – заверил ее прокатчик.
– Надеюсь.
Джек подписал договор аренды, воспользовавшись правами Веги и Бальдаччи, выдумал номер сотового телефона и расплатился по одной из кредиток Бальдаччи, изобразив замысловатую подпись, которая могла сойти за что угодно. Крутой Эл протянул им со Сьюзан ключ и сделал широкий жест в сторону парковки:
– Черный.
Черный «Рейнджровер» выгорел до стального темно-пурпурного цвета, его тонированные стекла пошли пузырьками, а сиденья были продавленными и потрескавшимися. «Он сошел с конвейера в девяностых годах прошлого века», – подумала Тернер. Этот автомобиль уже давно перестал быть первоклассным. Однако он сразу завелся, легко повернул направо и выехал на дорогу.
– Он ездил достаточно долго, – повторила Сьюзан слова Эла. – Почему он должен подвести нас сейчас?
Старый автомобиль остановился через милю, но по команде, чтобы они могли позавтракать в первом же кафе, которое попалось им на глаза на бульваре Лонг-Бич. В нем оказалось полно хороших вещей, в том числе омлет для Тернер, который ей так давно хотелось съесть. Она позвонила сержанту Лич из телефона-автомата и сказала, что ей следует соблюдать осторожность. Ричер посматривал на парковку, но не увидел ничего подозрительного. Ни преследования, ни слежки – в общем, ничего интересного. Беглецы вернулись на шоссе и поехали на северо-запад в поисках въезда на 710-ю магистраль. Тогда Джек, в первый раз за все время этого путешествия, уселся за руль. Величественный старый крейсер его вполне устраивал; к тому же затемненные, практически непрозрачные окна придавали ему уверенности. Машина плыла по шоссе, словно дорожное покрытие оставалось где-то далеко-далеко внизу.
– Что ты будешь делать, когда их увидишь? – спросила Тернер.
– Кого? – оглянулся на нее Ричер.
– Свою дочь и ее мать.
– Тебя интересует, что я им скажу?
– Нет, тот момент, когда ты увидишь их в первый раз.
– Я не представляю, как я смогу их узнать.
– Ну а если узнаешь?
– Тогда я буду искать ловушку.
– Верно, – кивнула Сьюзан. – Они – приманка до тех пор, пока не будет доказано, что это не так. Там тебя наверняка будут ждать военная полиция и ФБР. Они знают, куда ты направишься. И все, кого ты увидишь, могут оказаться агентами, работающими под прикрытием. Так что нужно действовать соответственно.
– Есть, мэм!
– Мы приближаемся к Северному Голливуду, и с каждой милей опасность увеличивается. Мы направляемся прямо в центр ада.
– Это предполетный инструктаж?
– Я твой командир. Я обязана его провести.
– Не учи ученого.
– Ты ведь можешь их узнать, верно?
– Дочери не обязательно похожи на отцов.
– Но ты можешь вспомнить мать.
Джульетта позвонил Ромео, потому что тот отвечал за часть работы.
– У меня очень плохие новости, – сказал он.
– А они никак не связаны с тем фактом, что Бальдаччи воспользовался своей кредитной карточкой, чтобы взять в аренду автомобиль у «Крутого Эла»? – поинтересовался Ромео.
– Кто такой Эл?
– Прокат машин на Западном побережье. Что произошло?
– Ричер добрался до них в самолете, вывел из строя и присвоил их бумажники.
– В самолете?
– Лозано он сломал пальцы, а Бальдаччи – обе руки, и никто ничего не заметил!
– Этого не может быть.
– И тем не менее… Один против двоих, в самолете, в присутствии сотни свидетелей. Вопиющее унижение! А теперь он берет в аренду машину на наши деньги? Что этот тип о себе возомнил?!
Ричер считал себя плохим водителем. Сначала он рассуждал так для подстраховки, чтобы заставить себя сконцентрироваться на процессе, но потом понял, что так оно и есть. Его восприятие пространства и время реакции были рассчитаны на контакт с человеком, а не на масштаб автомагистрали. Его реакции были личными и близкими. Животными, а не механическими. Может быть, Тернер права и он действительно дикарь? Нет, его нельзя было назвать ужасным водителем. Просто он водил машину хуже, чем средний человек. Но не хуже, чем средний водитель на I-710 в это утро, на участке, который носил название «Автострада Лонг-Бич». Люди, сидевшие за рулем других машин, ели и пили, брились и причесывались, накладывали макияж, чистили ногти и заполняли бумаги, читали и писали, вели длинные разговоры по сотовым телефонам, часть из которых из них заканчивалась криками, а часть – слезами, а Ричер старался не терять полосу и скорость, наблюдая за окружающими автомобилями и пытаясь предвидеть, с какой стороны ждать опасности.
– Нам нужно остановиться, чтобы позвонить капитану Эдмондс, – сказал он. – Я хочу выяснить, сможет ли она добыть информацию, которая нам нужна.
– Пока это для нас второстепенно, – отозвалась Тернер.
– Да, я бы и сам хотел так думать. Но мы не можем себе это позволить. Два других агента наверняка сели на самолет, который летел в округ Ориндж. Или на следующий рейс в Лонг-Бич. В любом случае они отстают от нас всего на час или два.