Потом он вспомнил время зимовок в отдалённых горных районах, где афганские моджахеды коротали короткие зимы. Стоянки обычно приходились на кишлаки, которые принимали всех в этом нуждающихся, но были и другие варианты – на время вырытые землянки, «схроны», бесконечные выложенные кирпичом лабиринты и настоящие пещеры. После длительных рейдов и постоянных стычек с советскими и правительственными войсками, моджахедам следовало хорошенько отдохнуть и зализать раны. Некоторые нейтральные кишлаки принимали сразу несколько боевых формирований, пользуясь их защитой. Это было им всем взаимно выгодно, кишлаки не всегда были богаты плодородной землёй, где редкие фруктовые деревья приносили маленькие урожаи, а других видов промысла у них не было. Содержание перевалочной базы, торговых складов – всё это временный статус, приносящий доход. Ещё мужчины таких селений отправлялись на заработки в крупные города. Но военное положение всё изменило, частые мобилизации сократили численность душ населения горных кишлаков. Сохранялся нейтралитет, это было выгодно. Хотя официальная народная власть любым образом пыталась вбить клин между старейшинами и главарями банд мятежников. Они шли на запреты, издавались соответствующие декреты. Принимались к действию любые провокации, чтобы дискредитировать эти банды в глазах населения. Старейшинам было нелегко. Населению следовало как-то выжить.
Поэтому был другой, основной источник доходов для подобных организаций, это контрабанда товаров народного потребления из Пакистана. Торговые караваны регулярно следовали далёкими тропами. Так, летом объемы доходов росли, перевалы были открыты от снега. А те, кто контролировал их поток, обогащались. Цены на простые продукты были так высоки, что доход от их продаж, по меньшей мере, в три раза превосходил доходы от выращивания опиума. Были налажены караваны с товарами из соседних государств. Караван – это не всегда автоколонна или вереница машин, маршрут каравана – не только автомагистрали, которые нетрудно контролировать правительственными войсками. Тропы – это кровеносные сосуды сквозь распадки гор, пустынные местности, ведущие к далёким от цивилизации кишлакам. Там они равноудалены от других центров соседнего государства. И всё, что может двигаться, перевозить груз, всё может быть пригодно. Это порой обычный тягловый или вьючный скот, несколько мулов, несколько лошадей, десяток верблюдов – вот и всё! Достаточно для транспортировки продовольствия, медикаментов и товаров народного потребления. Всё это покупалось посредниками, в караван нанимались люди, которые следили за вьючными животными и имели даже процент от прибыли в случае успеха. Так как все территории были разделены между общинами и так называемыми бандами, то за проход чужого каравана брали небольшие деньги, чисто условные. Ведь по сути все были свои, на севере – таджикская диаспора, ещё были пуштунская, узбекская и остальные.
Одно было трудно учесть правительству, что война продолжалась уже не первый год, сельское хозяйство пришло давно в упадок, для всех участие в боевых действиях – основная статья доходов, не считая контрабанды оружия или выращивание маковых полей в горных долинах. Именно население таких кишлаков было основным поставщиком рекрутов. Каждый подросток знал, сколько стоит смерть русского офицера. Стоимость сбитого вертолёта исчислялась мешком «афошек», а безбедная жизнь гарантировалась бесконечностью этой бойни.
И все-таки свой первый опыт ведения боевых действий Хасан получил на территории Советского Союза, куда его и сотни других подростков направила новая рабочая власть. Тогда молодой Демократической Республики Афганистан нужны были свежие силы, грамотные специалисты, строители и командиры, врачи и инженеры. И вот дети ремесленников, крестьян – дехкан, торговцев и простолюдинов отправляют на Север, в далёкие, чужие города. Отправляют бортами военных грузовых самолётов. Некоторых привозили на крытых грузовиках из ближайших приграничных провинций. Никто не мог догадаться, что один подросток в таком грузовике едет по чужим документам, отзывается на чужое для него имя! И, что самое невероятное, эти долгие несколько лет он будет жить под этой чужой фамилией! Сын известного вельможи, главы большого клана («тейпа»), предводителя нескольких пуштунских племён прожил и прошёл обучение на специалиста по сапёрному делу в одном из отделов диверсионных подразделений ГРУ.
Таких командиров готовили для будущих военных операций внутри Республики Афганистан и на территории приграничных ему государств. Пакистан, Сирия, Индия и Иран. На что надеялся этот подросток, когда он очутился в чужом государстве на территории военного полевого центра? Кто знает, как бы сложилась его судьба, если бы он изменился!
Человек в автобусе должно быть спал, и казалось, что нет в этом ничего необычного. Вот он проснётся, выйдет на остановке и пойдёт своей дорогой, которая ничем не напомнит ему былую жизнь, ни жизнь, которая предшествовала этой!
Хаким
Автоколонна пересекла границу, а груз в ней был строго засекречен. Но молодые пограничники прекрасно знали, что прибыли новые курсанты из ближайшего государства, «из-за речки». Этому их инструктировали уже многократно, и всё во избежание нештатных ситуаций, таких как покидание прибывшими автомобилей или прорыв посторонних, «штатских» на вверенный им пост. Машины не досматривались, только сопровождающие офицеры в пыльной выгоревшей форме вылезли из кабин на подножки и своими отмашками руководили дальнейшим их движением. На советской территории во главе колонны встал военный «уазик» с угрожающими «мигалками» и сиреной. Колонна двинулась дальше, вдоль пограничной полосы, далеко в сторону от города, в центр пыльной пустыни, туда, где находился военный полигон для стрельб. Там же находился временный лагерь для курсантов сопредельных государств, внешняя и внутренняя политика которых была чётко регламентирована коммунистическими партиями этих стран и самого Советского Союза!
Курсанты, вышедшие из крытых «КамАЗов», облачённые в новую военную форму, выглядели уныло и удручающе. Азиаты. Стриженые короткие волосы, тёмные глаза, смуглая кожа. Все разные и в чём-то схожие. Им всем не было и семнадцати лет от роду, щуплые и низкорослые как обыкновенные подростки, они жались друг к другу, не видя там, на новом месте ничего близкого их сердцам. Всё в этом мире для них было чужим, незнакомым. Кругом ряды колючей проволоки, блоки сооружений и бараков. Вот маячат недалеко вооруженные солдаты охраны внутреннего периметра. Курсанты напряжённо чего-то ждали. Они испуганно шарахались от каждого громкого выстрела, прозвучавшего далеко за территорией городка. У себя дома взрывы уже были делом привычным, а здесь звуки взрывов просто глушили окружающее их пространство. Полигон, до которого рукой подать, там происходит круглосуточная обкатка тяжелого вооружения, обучение артиллеристов, танкистов. Курсанты при каждом таком выстреле кожей ощущали вибрацию воздуха, так что ноги их невольно подгибались. Самое правильное положение тела для них было – полусогнувшись, «сидя на корточках»! Руки судорожно мяли дорожные мешки, переданные недавно родственниками. Скоро их опять переоденут и обыщут, но это будет потом, а сейчас они тупо ждут приказа. Сопровождающие их лица – офицеры и прапорщики, негромкими командами на «фарси», дублируя на русском языке, приказали следовать всем за ними. Некоторые из командирского состава были узбекской национальности, но не все. Прапор в армейской кепке, с длинными рыжими усами, шутя, почти по-отцовски гнал своих подопечных как цыплят, широко расставив руки. Вот его ладонь легла на спину малорослого паренька, тот вздрогнул, испуганно и затравленно оглянулся и как-то сразу поник. Алексей, так звали этого человека, давно приметил этого невысокого подопечного. Из сопроводительных документов он знал, что мальчику нет и 16 лет, что он круглый сирота, что его родители погибли во время последних бомбёжек населённых пунктов.