– И не надо! Хорошо, что я узнала, какой ты невыносимый злобный придурок, пока не стало слишком поздно!
Он сам все это заслужил глупой ревностью.
– И?..
– Ну и что ты хочешь от меня услышать?
– Дай-ка подумаю, может, извинений?
– Извини.
– Думаешь, это что-то изменит? Уходи! Видеть тебя не хочу! – закричала она во весь голос, а потом схватила брата за руку и потащила в дом. – Он идет? Нет, не смотри!
Но Марк и так все видел.
– Не волнуйся, он ушел, – улыбнулся Марк.
– Ушел?
– Да.
Но стоило ему увидеть брызнувшие из зеленых глаз слезы, как его улыбка сразу же увяла.
– Может, наконец-то начнешь уже вести себя по-мужски?
Ничего себе. И это вместо приветствия. Даже от лучшего друга такое непросто снести.
– Я тебя чем-то расстроил?
– Хуже, ты расстроил мою жену. Ева лучшая подруга, а теперь еще и сестра Ханы, а твое имя стало самым грязным ругательством в нашем доме! Что ты натворил? Ева же… Ладно, это не мое дело.
– Ты специально позвонил, чтобы сказать, что это не твое дело, и назвать меня неудачником?
Если бы только Камиль… Джози уже перестала спрашивать про Еву, но в ее взгляде так и сквозили недовольство и укор.
Сперва дочь, а теперь еще и лучший друг… Неужели он чего-то не понимает? Но Ева же тогда четко сказала, чего хочет. Вернее, не хочет. Да даже если бы он и готов был прыгать через обруч, лишь бы вернуть ее расположение, кто сказал, что этого больше не повторится? Он тот, кто он есть, и, если ее это не устраивает, зачем лишний раз себя мучить?
Ну а то, что он ее лю… Нет, об этом даже думать не стоит. У него богатая, насыщенная жизнь, а одиночество – это для утопающих в жалости к самим себе неудачников.
– Не совсем, и, надеюсь, я поступаю правильно. Ты же знаешь, что Хана беременна?
– Поздравляю.
– Врачи запрещают ей летать, а я ее не оставлю.
Драко вдруг похолодел.
– Что-то с Евой?
– Нет, но…
– С ней точно все в порядке?
– Точно, но ее мать, Сара, попала в больницу. Острая преэклампсия.
Это слово ни о чем ему не говорило, но Драко все равно напрягся:
– Это плохо?
– Очень. У нее есть шансы лишь при преждевременных родах, так что Хана сейчас не просто переживает за Еву, отца и Сару, но еще и винит себя, что не может быть с ними рядом. Думаю, понятно, что мое место рядом с ней, но если бы я мог ей сказать, что Ева будет не одна и найдется кому ее поддержать…
Драко стиснул зубы.
– Я последний человек, которого она сейчас хотела бы видеть рядом.
– Дело не в тебе.
Чувствуя себя так, словно пропустил крепкий удар, Драко сглотнул. Все эти недели он думал лишь о самом себе, стараясь убедить себя, что одному ему будет лучше, но о Еве, о ее чувствах и желаниях он совершенно не думал. Dio! А что, если еще не все потеряно и он сможет ее переубедить? Только дурак на его месте упустит такую возможность!
Подумать только, ей же сейчас приходится переживать все это одной! Совсем одной! С трудом дождавшись, пока Камиль продиктует адрес, Драко сломя голову бросился к машине.
Больше она никогда не будет одна. Хочет она того или нет, но он будет рядом.
Ворвавшись в больницу, Драко стремительно пролетел по коридорам, остановившись лишь в приемной, и принялся нетерпеливо расхаживать взад-вперед, только сейчас задумавшись, догадался ли кто-нибудь позвонить Марку.
– Мистер Морелли?
Обернувшись, Драко с трудом с собой справился и не стал требовать, чтобы его немедленно проводили к Еве.
– Что-нибудь уже известно?
– Вы – член семьи?
– Я Драко Морелли. Жених Евы Куртис.
Улыбнувшись, врач протянул руку.
– Извините, но у нас уже был сегодня инцидент. Один предприимчивый репортер раздобыл халат и попытался пробраться в операционную.
– Эти жадные до крови вампиры…
Доктор кивнул:
– К сожалению, служба охраны мистера Латимера отреагировала слишком бурно, и нам пришлось и их удалить. Меня зовут Джордж Робинсон, я из команды мистера Стирлинга. Сейчас сестра проводит вас к мисс Куртис и ее брату.
– Значит, мальчик?
Доктор кивнул:
– Как и следовало ожидать, ребенок совсем крошечный, но его состояние стабильно. Сейчас нас больше волнует судьба его матери.
Послушно вымыв руки и надев халат, Драко последовал за медсестрой, которая непрерывно говорила нечто утешительное, но он, не слушая, лишь изредка кивал, а когда увидел Еву, вообще забыл о своей провожатой. Но сама Ева, в таком же, как и у него, халате, даже не заметила его появления, полностью сосредоточившись на комочке человеческой плоти в инкубаторе с кучей каких-то непонятных проводов и трубочек. Малыш был едва ли не меньше изящной женской руки, которая нежно поглаживала его по щеке, и от этой картины у Драко вдруг защипало в глазах.
Ева слышала, как за сестрой закрылась дверь, но не стала оборачиваться, со всей возможной осторожностью прикасаясь к крошечному бледному братику. Врачи сказали, что контакт пойдет ему лишь на пользу, но все равно… Младенцы же обычно такие розовые и пухлые, а ее брат совсем маленький, и кожа у него так и светится…
– Извини, я так чай и не выпила. – Она отлично понимала, что сон малыша полностью подчиняется обеспечивающим его жизнь машинам, но все равно старалась говорить потише. – Ему же не больно? Он такой маленький, а из него уже торчит столько трубок…
Ева наконец отстранилась от малыша и повернулась, сразу же застыв на месте.
По дороге сюда Драко старательно представлял, как она отреагирует и что он сам сделает в ответ. Но одно он знал точно. Он сделает то, что ему следовало сделать еще полтора месяца назад, – он останется.
Вот только получилось все совсем не так, как он рассчитывал.
Да и собственные чувства… Стоило ему только увидеть хрупкую прекрасную Еву, как он сразу же понял, что готов умереть, только бы спасти ее от любых невзгод и тревог.
А еще лучше жить ради нее.
Ева не только не отшатнулась, а даже не стала кричать, лишь улыбнулась, и в ее неповторимых зеленых глазах вспыхнул мягкий, теплый свет.
– Ты правда здесь? – Неужели кошмар наконец сменился приятными сновидениями?
Едва слышно выдохнув ее имя, Драко шагнул вперед, а она вдруг всхлипнула и бросилась ему в объятия, ухватив за талию и уткнувшись лицом в грудь. И ему не оставалось ничего иного, как обнять и прижать к себе еще крепче.