– Не думаю, что ты хотел это услышать, – пожала плечами Билли, не понимая, к чему он клонит. – Однажды ты сказал, что моя беременность будет катастрофой и наши отношения на этом закончатся.
– Тоже не оправдание, особенно если учесть, что ты сама ушла от меня.
– Джио, у меня не было сомнений, что ты придешь в ярость и обвинишь во всем меня. Более того, я знала: ты не хотел, чтобы я родила от тебя! – крикнула Билли в отчаянии, потому что он отказывался понимать причину ее ухода.
– То, что ты хочешь и что получаешь от жизни, – две разные вещи, – цинично заметил он. – Взрослые люди должны это понимать.
– Спасибо за науку! – вспыхнула Билли. – Как ты смеешь насмехаться надо мной за то, что родила твоего ребенка? Если бы я сказала тебе тогда, ты бы настоял на аборте…
Джио холодно взглянул на нее:
– Из чего ты это заключила?
Чувствуя, как накаляется атмосфера, Билли пыталась подобрать нужные слова:
– Ну, это очевидно…
Джио поднял темную бровь:
– Разве я говорил, что потребую прервать беременность, если возникнет подобная ситуация?
Не зная, что возразить, Билли неуверенно заметила:
– Но ты предупреждал о том, что моя беременность не входит в твои планы. Отсюда я сделала вывод…
– Ошибочный.
– Значит, ты не стал бы требовать аборта?
– Именно так. Ты поторопилась со своими предположениями после единственного разговора на эту тему, – обвиняюще заключил Джио.
– В то время ты собирался жениться на другой женщине, с тем чтобы она родила тебе ребенка. Представляю, каким скандалом обернулось бы мое признание! – произнесла Билли с чувством. – Может быть, я не хотела сообщить тебе то, чего ты не хотел услышать. Может быть, у меня тоже есть гордость!
– Я бы не женился на Калисто, если бы знал о твоей беременности, – мрачно заявил Джио. – Мой ребенок для меня важнее.
Билли даже покачнулась от неожиданного признания.
– Не понимаю, – нахмурилась она.
– Ты действительно не понимаешь, что наделала? – разозлился Джио.
– Что я наделала? – завелась Билли. – Родила Тео, заботилась о нем, обеспечила всем, что ему нужно…
Глаза Джио загорелись ярким огнем, черты лица заострились: злость, кажется, достигла верхней точки.
– Не всем! У него нет отца…
– Если ты хочешь принимать какое-то участие в его жизни, я не против, пусть тебя это не беспокоит.
– Принимать участие? Ты соображаешь, что говоришь? – Слова Джио звучали в тишине, как удары хлыста. – Считаешь нормальным, что без моего ведома сыну сделали операцию? Ты растишь его в этой дыре, таскаешь с собой на работу. Он не будет знать язык предков, на котором говорит семья его отца, а ведь у тебя даже нет собственной семьи. Вот что я скажу: ты не сделала ничего, за что можно благодарить тебя!
Потрясенная уничижительной оценкой того, что она сделала для сына, не в силах скрыть негодование, Билли отшатнулась:
– Мой дом – не дыра…
– В моем понимании это так! – непреклонно заявил Джио.
– Откуда ты знаешь об операции? – спросила Билли, сбитая с толку неожиданным поворотом разговора, но тут же сообразила: – Шпионил за нами, так ведь?
– Почему операцию сделали только через шесть месяцев после рождения? – не смущаясь, продолжал допрос Джио. – Вывих бедра распознается раньше.
– В его случае было иначе. Кроме того, сначала пробовали другие средства. Похоже, тебе кое-что известно об этом.
– Конечно. Врожденный дефект передается в моей семье по генетической линии: этим страдала сводная сестра, одна из родных сестер, племянница и один из племянников. У мальчиков он встречается реже. Случай с Тео более убедителен, чем тест ДНК. – Джио сардонически улыбнулся: – Он Летсос во всем, кроме имени.
– Он – Смит! – подняла подбородок Билли.
Джио оглядел ее с головы до ног. Даже старые джинсы и ситцевая блуза не могли скрыть аппетитных женских округлостей Билли. Она манила, как мифическая сирена. Несмотря на злость и раздражение, Билли возбуждала его на каком-то базовом, первобытном уровне. Одного раза ему не хватило – он не утолил сексуальный голод.
– Отдай мне сына, – коротко потребовал Джио.
Билли побледнела.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что сказал. Хочу получить моего сына, быть рядом с ним. Не так, как мой собственный отец, – он не удосужился вдаваться в дальнейшие объяснения, напомнив Билли, что драматические перипетии семьи никогда не обсуждались с посторонними.
– Как ты это представляешь?
– Отсужу у тебя родительские права, – выпрямился и угрожающе расправил плечи Джио. – Мой сын заслуживает лучшей доли.
Билли недоуменно свела брови, словно ослышалась, но, взглянув в яростные глаза Джио, покрылась испариной.
– Шутишь? Не хочешь ли ты сказать, что отберешь у меня Тео?
– Я не позволю ему здесь оставаться.
Удивление сменилось отчаянной злостью, придав Билли силы.
– Я – мать Тео, мне решать, и твое слово здесь ничего не значит.
– Ошибаешься. У меня есть все основания протестовать против нынешних условий содержания моего сына. Я буду только рад объяснить органам опеки свои опасения.
Джио угрожал ей. Он собирался подготовить жалобу социальным службам на недопустимые, с его точки зрения, условия жизни и ухода за ребенком. От чудовищной несправедливости Билли задрожала, щеки вспыхнули, глаза сверкнули зеленым пламенем.
– Может, ты сочтешь возможным объяснить мне суть претензий? Я, вероятно, не понимаю, в чем проблема!
– Ты живешь с проституткой и оставляешь ребенка на ее попечение. Я не потерплю этого, – отчетливо произнес Джио ледяным тоном.
Сраженная заявлением, которого совсем не ожидала, Билли опустилась на диван, словно разом лишившись сил. Как она могла предположить, что проведенное Джио расследование раскроет самый страшный секрет Ди. С убитым видом она прошептала:
– Она теперь работает барменшей и давно покончила с прошлым…
– Такие вещи не имеют срока давности. Порочной женщине не место рядом с моим ребенком, тем более в роли воспитателя.
– Никто не застрахован от ошибок. Люди меняются, начинают жизнь с нуля. Не будь таким снобом! – умоляющим голосом пролепетала Билли в ужасе оттого, что Джио не только узнал тайну кузины, но сделал жестокие выводы.
В юности Ди связалась с мужчиной много старше ее, вылетела из школы, подсела на наркотики и вышла на панель. Кузина была абсолютно откровенна, рассказав Билли все о своем прошлом, и вызвала огромное уважение тем, что, не щадя усилий, сумела обустроить новую жизнь для себя и близнецов.