Словно это спектакль, затеянный ради меня одного. Сначала все очень кстати очистили сцену, чтобы умирающая Сивилла изрекла непонятное пророчество, предназначенное исключительно для моих ушей, и как только она умерла, все вернулись.
Молоденькие медсестры притащили жесткие носилки, которые использовались для транспортировки больных с травмами спины или шеи. За ними вошла Чарлтон и сообщила, что полиция кампуса уже приступила к расследованию. Молодого человека сбила машина, когда он совершал пробежку. Луис вспомнил двух бегунов, которых сам едва не переехал сегодня утром, и ему стало дурно.
Следом за Чарлтон пришел Стив Мастертон с двумя полицейскими из университетской службы охраны.
— Луис, те ребята, которые принесли Паскоу… — Он резко умолк и спросил: — Луис, вам плохо?
— Все нормально, — ответил Луис, поднимаясь на ноги. Его опять охватила слабость, но через пару секунд все прошло. — Его звали Паскоу?
Один из полицейских сказал:
— Виктор Паскоу. По словам девушки, с которой они вместе бегали.
Луис взглянул на часы и отнял две минуты. Из кабинета, куда Мастертон отвел тех ребят, которые принесли Паскоу, доносились пронзительные девичьи рыдания. С возвращением в школу, леди, подумал он. Приятного вам семестра.
— Мистер Паскоу умер в десять ноль девять, — сказал он.
Один из полицейских вытер рот тыльной стороной ладони.
— Луис, вы точно в порядке? — снова спросил Мастертон. — Вид у вас просто ужасный.
Луис открыл рот, чтобы ответить, но тут одна из медсестер бросила носилки и метнулась к выходу. Не добежала. Ее вырвало прямо на бегу. Зазвонил телефон. Девушка, рыдавшая в кабинете, принялась выкрикивать имя покойного: «Вик! Вик! Вик!» Снова и снова. Бедлам. Дурдом. Один из полицейских спросил, можно ли получить одеяло, чтобы прикрыть тело, а Чарлтон ответила, что она не имеет права распоряжаться собственностью поликлиники, и Луису вдруг вспомнилась строчка из Мориса Сендака: «А теперь мы устроим чудовищный тарарам!»
Он все же сумел подавить противный смешок, подступивший к горлу. Этот Паскоу и вправду произнес слова «кладбище домашних животных»? Этот Паскоу и вправду назвал его по имени? Вопросы сводили с ума, выбивали из колеи. Но его разум уже оборачивал воспоминания о тех мгновениях защитной пленкой — вылепливал заново, изменял, разъединял. Разумеется, Паскоу сказал что-то другое (если вообще что-нибудь говорил), а Луис все понял неправильно, потому что был в шоке. Скорее всего Паскоу просто издавал бессвязные звуки, как он и подумал в самом начале.
Луис взял себя в руки, призвав на помощь все качества, из-за которых администрация университета отдала эту работу ему, а не кому-то другому из остальных пятидесяти трех претендентов. Кто-то должен был навести здесь порядок; люди потерянно слонялись туда-сюда, не зная, что делать дальше.
— Стив, дайте девочке успокоительное, — распорядился он и сразу почувствовал себя лучше. Словно был пилотом космического корабля, который на миг потерял управление, но теперь снова выправил курс. Миг, когда корабль вышел из-под контроля, — это, конечно, был тот иррациональный момент, когда Паскоу заговорил. Луиса пригласили сюда для того, чтобы он принял командование на себя, чем он сейчас и собирался заняться.
— Джоан, выдайте им одеяло.
— Доктор, мы еще не проводили инвентаризацию…
— Все равно выдайте им одеяло. И проверьте, что с той медсестрой. — Он взглянул на вторую медсестру, которая все еще держала свой край носилок. Она застыла на месте и смотрела на останки Паскоу как зачарованная. — Сестра! — резко произнес Луис, и ее взгляд оторвался от тела.
— Ч-ч-что…
— Как зовут ту, другую?
— К-кого?
— Ту, которая блеванула, — пояснил он с намеренной грубостью.
— Дж-Дж-Джуди. Джуди Делессьо.
— А вас как зовут?
— Карла. — Теперь ее голос звучал чуть тверже.
— Карла, проверьте, что с Джуди. И принесите одеяло. Они хранятся в подсобке рядом с первым смотровым кабинетом. Так, коллеги, давайте займемся делом. Я ко всем обращаюсь.
Все сдвинулось с мертвой точки. Крики в соседней комнате вскоре затихли. Замолчавший было телефон снова начал трезвонить. Луис нажал кнопку удержания вызова, не снимая трубку.
Старший из полицейских выглядел более собранным, и Луис обратился к нему:
— Кого следует уведомить о случившемся? Можете предоставить мне список?
Полицейский кивнул и сказал:
— Первый случай за последние шесть лет. Не самое лучшее начало семестра.
— Это да. — Луис поднял трубку и отпустил кнопку на телефоне.
— Алло! Кто это… — начал взволнованный голос, но Луис оборвал связь и принялся сам набирать номер.
14
Все более-менее успокоилось лишь к четырем часам дня, после того как Луис и Ричард Ирвин, начальник службы охраны кампуса, сделали заявление для прессы. Молодой человек, Виктор Паскоу, совершал утреннюю пробежку в компании приятеля и невесты. Тремонт Уитерс, двадцатитрехлетний житель Хейвена, штат Мэн, ехал на автомобиле с превышением скорости, направляясь от Ленгильской женской гимназии к центру кампуса. Машина Уитерса сбила Паскоу, и тот ударился головой о дерево. Друзья Паскоу и двое прохожих доставили его в клинику. Через несколько минут он скончался. Уитерс был задержан по обвинению в неосторожном вождении, в управлении автомобилем в состоянии алкогольного опьянения и в непредумышленном убийстве.
Редактор университетской газеты спросил, можно ли написать, что Паскоу умер от черепно-мозговой травмы. Луис, думая о разбитом окне, сквозь которое проглядывал мозг, ответил, что лучше дождаться, когда окружной коронер официально объявит причину смерти. Тогда редактор спросил, могло ли так получиться, что четверо молодых людей, принесших Паскоу на одеяле, непреднамеренно усугубили возможность летального исхода.
— Нет, — ответил Луис. — Ни в коем случае. По моему мнению, мистер Паскоу получил смертельную травму в момент удара.
Были еще и другие вопросы, но именно этот ответ завершил пресс-конференцию. Теперь Луис сидел у себя в кабинете (Стив Мастертон умчался домой час назад, сразу после пресс-конференции, чтобы успеть посмотреть на себя в вечерних новостях, как подозревал Луис) и пытался хоть как-то собраться с мыслями и склеить осколки разбитого дня. Или если не склеить, то хотя бы спрятать случившееся под тонким слоем рутины. Они с Чарлтон просматривали медицинские карты «передового отряда учебного фронта» — студентов, упорно продолжавших учиться, несмотря на тяжелые недуги. Там было двадцать три диабетика, пятнадцать эпилептиков, четырнадцать человек с параличом нижних конечностей, а также несколько с лейкемией, церебральным параличом и мышечной дистрофией; слепые студенты, двое немых и один случай серповидноклеточной анемии, с которой Луис никогда прежде не сталкивался.