Он подался вперед. Это было слишком рискованно, она могла почувствовать его горячее дыхание у себя на шее, но ему просто необходимо было подобраться поближе. Он обожал короткие стрижки, бобы, но только такие, которые полностью открывают шею. Тогда он представлял, как ножницы парикмахера порхают над кожей, и мягкие волосы падают на пол, задевая спинку кресла. Но с короткими волосами слишком сложно – есть риск задеть кожу ножницами и привлечь к своим действиям нежелательное внимание. Коллекция волос была его единственным утешением, самым доступным для него способом подобраться к желанному предмету. Вид шеи этой женщины окончательно затуманил рассудок.
Она встала, собираясь сойти. И снова эти потрескивания, когда чистые, сияющие волосы скользнули по блузке и водопадом заструились вниз по спине, покачиваясь при ходьбе. Правда, были еще короткие пряди, задевавшие плечи. Ему захотелось большего. Он следил, как она вышла из автобуса и повернула на длинную улицу с каменными домами. Дальше тянулись только открытые поля, а значит, жила она именно на этой улице. Тогда он и понял, что на этом не ограничится – у него были ее волосы, и он знал, где она живет. Она стала первой.
В коридоре здания суда все было как обычно. Подсудимые с ничего не выражающими лицами дожидались начала слушаний на грязных синих стульях, привинченных к полу. Прокуроры проносились мимо с ноутбуками под мышкой. Почти все адвокаты были молодые, папки в их руках украшали логотипы фирм. Их специально учили держать папки так, чтобы название можно было легко прочитать. Бесплатная реклама, что-то вроде живого щита.
Моника брела следом за Джо в сторону зала суда. Джо старался не особо прислушиваться к гулу голосов. Подсудимые, как всегда, рассказывали, что привело их сюда, а адвокаты думали, как переиначить историю и подать ее в суде под правильным углом. Главное, побольше раскаяния. Джо мимоходом окинул взглядом лица собравшихся – вдруг встретится кто-то знакомый? Особенно высматривал своих бывших клиентов из «Махоунс». Уговорить этих ребят сменить адвоката проще простого, иногда достаточно бутылки дешевого шерри. Но сегодня никого знакомого видно не было.
– И что теперь? – полушепотом спросила Моника.
– Возьмем у прокурора бумаги, а потом навестим клиента в тюрьме. Ронни остается только ждать, пока строить планы бессмысленно.
Джо открыл дверь, и из шумного коридора они попали в торжественно тихий зал суда. Ряды покрытых шпоном столов тянулись через весь зал и обрывались лишь около высокой платформы, с которой магистраты вершили правосудие. Сверху висел старинный герб – лев и единорог. Королевский штандарт. И девиз – «Dieu et Mon Droit» – «Бог и мое право». За столами собрались адвокаты. Одни переговаривались, другие листали папки или разгадывали кроссворды. Джо чуть не застонал. Похоже, тут очередь. Он взглянул на часы. Сегодня ему задерживаться некогда.
Джо уже подумывал, не уйти ли, но дело Ронни слишком важное. И снова его окутала темнота, затягивающая, будто болото. Настроение сразу испортилось. Джо знал, что сегодня произойдет. Сразу нахлынули воспоминания, и тайна, которую он скрывал пятнадцать лет, снова вынырнула на поверхность. Но сейчас обо всем этом думать рано. Нужно сосредоточиться на деле Ронни. Джо жестом велел Монике занять места в задней части зала и отправился искать прокурора. Прокурором оказалась Ким Ридер. Джо улыбнулся. Ким была старой подругой, они вместе учились в юридическом колледже, хотя когда-то их связывало нечто большее. Несколько пьяных ночей кого хочешь сблизят. Когда Ким оборачивалась, лицо у нее было настороженное – явно ждала очередного потока жалоб со стороны защиты. Но, увидев Джо, сразу просияла.
– Джо Паркер! – воскликнула она. – Рада встрече.
– Я тоже. Ты что здесь делаешь? Думал, ты у нас теперь слишком важная птица.
– У меня тут дело об убийстве, которое ни за что не упущу. Хотя и с остальными, конечно, тоже возиться приходится.
Ким состроила гримасу и указала на планшетный компьютер, лежащий на кафедре. Туда были загружены все утренние дела. А рядом разместилась небольшая стопка белых папок – эти бумаги относятся к тем, кого задержали этой ночью.
– Дело Ронни Бэгли? – уточнил Джо. – Он мой клиент.
Ким вскинула брови:
– Да ты что!
Обернувшись, кивнула мужчине и женщине, сидящим на боковых скамьях. Явно следователи, понял Джо. По одежде сразу видно. Тщательно отглаженные рубашки пастельных тонов, простые новенькие костюмы. Адвокаты носили либо старые и поношенные, либо дорогие в тонкую полоску. Полицейские встали и подошли к ним. Удостоверения висели на синих лентах на шее.
– Инспектор Эванс, – представилась женщина и улыбнулась. Впрочем, улыбка была натянутой. Сейчас он был для нее врагом, противником.
– Сержант Болтон, – произнес мужчина и протянул руку. Джо ответил на рукопожатие, хотя понимал, что единственная цель сержанта – продемонстрировать силу, заставив его поморщиться.
– Доброе утро, инспектор, – вежливо поздоровался Джо.
– Думала, Бэгли представляют Махоуны, – сказала Эванс.
– Уже нет.
– Не стану врать, что удивлена. Они велели ему молчать, но, если Бэгли было что сказать в свое оправдание, следовало выкладывать все и сразу. Тогда ему, возможно, не предъявили бы обвинение.
– И вы бы ему поверили, инспектор? – спросил Джо с наигранным удивлением. – В таком случае пусть прямо сейчас заявит, что невиновен, и идет на все четыре стороны.
Саркастичное замечание Джо заставило Эванс вспыхнуть. Прежде чем она успела ответить, боковая дверь распахнулась, и вошли магистраты – два пенсионера в костюмах и молодая женщина, нарядившаяся слишком гламурно для зала суда. Все встали и отвесили традиционный поклон. Потом в замке зазвенел ключ. Джо обернулся в сторону стеклянной кабины с толстыми стенками. Внутрь ввели всклокоченного мужчину лет пятидесяти, пристегнутого наручниками к охраннику. Первый алкоголик, задержанный за сегодняшнюю ночь. Помятая спортивная толстовка и штаны сразу выдали, что их владелец провел не слишком приятную ночь в камере.
Секретарь суда принялся уточнять имя и дату рождения задержанного. В этот момент Джо понял, насколько ему необходим этот Ронни Бэгли. Надо же как-то отвлечься от ежедневного копания в грязи общественного дна. Джо собрался сесть, но тут заметил, как перешептываются полицейские. Оба кивали, глядя на него. Когда они вышли из зала, у Джо возникло явственное ощущение, будто его участие в деле по какой-то причине сильно изменило ситуацию.
Джо поглядел на дом матери, и пальцы крепче стиснули руль. Снаружи коттедж не представлял собой ничего особенного. Обычное здание с высокими окнами и крошечным садом, подъездная дорожка тянется к обшарпанным деревянным дверям гаража. Джо знал, что ждет его внутри – праздничные украшения, торт, веселье в кругу семьи. Только все это было ненастоящим, фальшивым. Всего лишь красивая картинка, созданная, чтобы казалось, будто все в порядке, что они обычная счастливая семья. Но сами Паркеры знали, какой удар по ним нанесло убийство Элли. Папа погрузился в депрессию, да так из нее и не вышел, ища утешения на дне бутылки. Пять лет назад он скончался от инсульта. Тут выпивать с горя принялась и мама, и с тех пор дом разваливался буквально на глазах.