Да, пускай в конце этой страшной ямы она попадет в грозное подземное море, в котором плавают рыбы-убийцы пираньи, или в раскаленную лаву затаившегося до поры до времени вулкана, но она не оставит Бена одного в беде. Ни за что!
Итак, решено. Только перед этим надо… Она вышла из сторожки, набрала светлых камешков и выложила из них еще одного белого жирафа… Кому надо, поймет.
Небо уже розовело, когда она вернулась в сторожку, решительно подошла к плакату со слоном, отодвинула его и сильно нажала на рукоятку. Только бы сработало!
Механизм снова заурчал, казалось даже, вздохнул, сожалея о еще одной жертве, крышка ушла из-под ног Мартины, и пустота поглотила ее.
Никогда она не понимала удовольствия, которое получают некоторые от быстрого спуска с гор — на санках, на лыжах. Что может быть приятного, когда летишь, как снаряд, выпущенный из пушки, и сердце как будто вырывается из груди, а в животе пустота и в горле комок?.. Вот такое ощущение испытывала она сейчас, когда, сжав зубы, летела куда-то вниз по серебристой, так ей чудилось, трубе — все быстрее и быстрее, иногда ударяясь, но не очень больно, о стенки.
К счастью, длилось это недолго, и вскоре она приземлилась — совершила, как говорят про космический аппарат, мягкую посадку. Действительно, поверхность, на которую она упала, пружинила и была мягкой.
Мартина поднялась, встряхнулась и огляделась вокруг. Она была в небольшой комнате, освещенной неоновыми лампами и совершенно пустой, если не считать тележки с грудой полотенец, какая бывает у уборщиц в гостиницах, умывальника и нескольких белых спецовок, висящих на стене. Окон в комнате не было, только дверь. Железная лестница-стремянка стояла, почти упираясь в потолок.
Пока она решала, куда мог отправиться отсюда Бен — что он, к счастью, не разбился при падении, ей было уже ясно, — кто-то положил руку ей на плечо. Она раскрыла рот, чтобы закричать, но это оказался сам Бен.
— Тише! — прошептал он. — Сюда идут. Слышишь шаги в коридоре?
Она их услышала.
— Лезем наверх, — опять шепнул он. — Там есть люк. Я смотрел.
— Но как же… — тоже шепотом произнесла она. — Они уже возле двери.
— Я задержу их!
Он просунул в ручку двери палку от стоящей в углу щетки.
— Это их остановит ненадолго. Лезем!
В дверь стучали, ее дергали, щетка в конце концов вывалилась из дверной ручки, но Бена и Мартины в комнате уже не было: под ранними лучами солнца они стояли в саду, а неподалеку от них два садовника подравнивали с помощью жужжащей машины кустарниковую изгородь и были поглощены разговором друг с другом.
Бену и Мартине тоже не терпелось поговорить о том, что с ними произошло, и наметить план дальнейших действий, но сначала нужно было скрыться, чтобы садовники не заметили, и они побежали по саду. Мимо клумб с яркими цветами, мимо бледно-голубого бассейна с фонтаном, мимо деревьев с густой листвою, за которыми виднелся белый купол отеля.
Бен, бегущий впереди, с трудом протиснулся сквозь кусты и остановился так внезапно, что Мартина налетела на него. Было из-за чего остановиться: они очутились на лужайке, посреди которой стоял стол, накрытый белой скатертью, заставленный посудой, а на нем находилось все, что только возможно, для приятного утреннего завтрака: фрукты, сыр, сок, минеральная вода, джем, булочки. Однако самое удивительное было не это.
Самым удивительным был ранний гость за столом. Опрокинув единственный стул, поднявшись на задние полосатые, как у зебры, ноги, над столом нависла красавица-окапи, погрузив морду в блюдо с булочками. Она не сразу увидела ребят, а когда увидела, с виновато-недовольным видом оторвалась от еды и, не торопясь, двинулась прочь по одной из дорожек сада.
— Догадайся, о чем я подумал? — сказал Бен.
Мартина сразу ответила:
— Что стол накрыт для одной персоны, и, скорее всего, не для окапи, а для Ройбена Джеймса.
— Правильно. Но это во-первых. А во-вторых?
— А во-вторых, сейчас мы сделаем вид, что он накрыт для двоих.
— Еще правильней!
Они не стали терять время на разговоры и отдали должное всему, что осталось на столе. Они с аппетитом ели, и в саду пели птицы — пели громко и красиво, ни на секунду не замолкая. Откуда взял Ройбен Джеймс таких певцов, Бен понять не мог. Насколько он знал, в Африке, особенно в пустынных районах, птичьи голоса не очень услышишь.
И вдруг, когда неожиданный завтрак был почти окончен, птичье пение прекратилось. Сразу — как будто выключили. Это было странно, как и все остальное, что вокруг них сейчас происходило, но у них опять не было времени обсудить, потому что из-за кустов послышался звон посуды и стало понятно: сюда кто-то идет — наверное, тот, кто накрывал этот стол.
Мартина и Бен молниеносно скрылись в той стороне, откуда пришли, а у стола появился человек с подносом, который он со стуком опустил на стол и сердито крикнул:
— Противный окапи! Ты заплатишь за свои проделки! Сегодня же окажешься на этом столе в тушеном виде под манговым соусом!
— Они зажарят окапи? — в ужасе прошептала Мартина.
— Если мы не уберемся отсюда подальше, — ответил Бен, — нам грозит то же самое. Иди за мной!
Еще раньше он, благодаря своему особому чутью следопыта, получившего закалку под руководством самого Тендаи, обратил внимание на тонкую нить красного цвета, протянутую по земле, и догадался: она указывает наблюдательному человеку дорогу к кратчайшему выходу из сада. (Такая игра для туристов.)
Бен повел Мартину вдоль этой едва заметной красной линии. Они торопливо шагали мимо цветочных клумб, искусственных водопадов и фонтанов, через густые кустарники, огибая недавно посаженные здесь диковинные деревья, и слышали опять чудесное птичье пенье, но не видели ни одной птицы. Хотя вообще-то им было не до красот природы: нужно поскорей выбраться из этого места, поскольку пребывание в нем — они уже поняли — не приносит никакой пользы для дела, ради которого они сюда прибыли, а только грозит новыми неприятностями. Которые могут окончиться для них не так благополучно, как до сих пор.
Бен обо что-то споткнулся. Это был кусок провода, и, видимо, он порвал его. И птичье пение опять прекратилось — так же внезапно, как началось некоторое время назад.
— Ох, ты понял? — прошептала Мартина. — Это у них звукозапись! Здесь нет никаких птиц. Здесь все ненастоящее — как в театре…
Об этом, возможно, было бы тоже интересно поговорить, но только не сейчас: внезапный обрыв птичьих голосов вызвал, по-видимому, подозрение стражника, который до этого неизвестно где находился. Возможно, он догадался, наконец, что утренний завтрак съел тоже не окапи, а кто-то совсем другой, и решил выяснить, кто же этот другой, вторгшийся на закрытую территорию отеля и сада. Стражник позвал садовников, и они вместе ринулись по дорожкам сада в поисках нарушителя, или нарушителей, строгого закона о проникновении на чужую территорию.