Когда Маргарет была уже избавлена от забот о детях, ей доставил кое-какое беспокойство Деннис. У него начались неприятности с «Атлас компани». Как большинству средних и мелких предприятий, компании угрожали кризисы, связанные с нехваткой оборотных средств, с ликвидностью товаров. И когда такой кризис наступил, Деннис воспринял это катастрофически. Не для себя лично, потому что легко мог бы найти должность управляющего другой компанией, но для членов его семьи, живших только на доходы, приносимые компанией. Ему необходимо было найти какой-то выход из создавшегося положения.
В конце 1964 года Деннис не выдержал и сломался. Маргарет никогда не было рядом, предприятие его уходило под воду, а он никому не мог довериться. Некоторые биографы утверждают, что с ним тогда случилось то, про что говорят «седина в бороду, бес в ребро», но это маловероятно. Он просто расплачивался за слишком тяжкий груз, который нес на своих плечах, и в декабре 1964 года уехал один в Южную Африку, чтобы подумать и расставить точки над «i». Маргарет была ошеломлена. Она ничего этого не замечала и не ожидала ничего дурного! Поставленная перед фактом, она не знала, что думать. Деннис, такой надежный, такой сильный… Неужели он подвержен депрессии? А если еще присовокупить к этому шоку ощущения от потери власти консерваторами, можно сказать, что конец 1964 года и начало 1965-го были для Маргарет действительно тяжкими временами. Прекрасная тэтчеровская машина забуксовала. Маргарет, никогда ничем не болевшая, где-то подхватила воспаление легких, и 30 января 1965 года, день похорон Черчилля, провела в постели. «Старый лев» держался долго. Увы, она не смогла даже воздать последние почести тому образцу, что сейчас покидал этот мир, вынужденная довольствоваться тем, что написала пылкую статью в «Финчли пресс», скромно названную «Самый великий из нас»; она также перенесла на самое себя любимое изречение своего кумира: «В войне — решительность, в поражении — презрение, в победе — великодушие, в период мира — добрая воля».
Мощная механическая машина вновь заработала и двинулась вперед. После каникул, проведенных в Швейцарии и посвященных зимнему спорту, Деннис, «старый добрый парень», стиснул зубы и снова взял руль в свои руки. Он решил пока не поздно продать «Атлас компани» фирме «Кастрол», занимавшейся производством и продажей смазочных масел. Это было самое лучшее решение из всех, что он когда-либо принимал. Он получил хорошую цену, 530 тысяч фунтов, и в результате стал миллионером. Более того, фирма «Кастрол» предложила ему остаться во главе предприятия и войти в состав совета директоров фирмы. Так он покинул мирок малых предприятий, чтобы войти в большой бизнес, и не через какую-нибудь лазейку, а через парадную дверь. Теперь он имел право на жетоны для получения вознаграждения за присутствие на заседаниях советов директоров корпораций химической промышленности, и его нередко можно было встретить в кулуарах «Берма ойл компани» или «Бритиш петролеум», а также их филиалов и дочерних компаний.
Что до Маргарет, то долго оставаться в постели было не в ее стиле. В феврале 1965 года она вновь приступила к работе в палате общин, теперь уже в рядах оппозиции, и время, проведенное на скамьях оппозиции, окончательно сформирует ее идеи.
«Если вы за семь лет сменили шесть министерских портфелей, то смело можете заниматься любой проблемой», — пишет Маргарет в своих мемуарах.
И это правда. Можно сказать, что с 1964 по 1970 год она не сидела без работы. В качестве рупора оппозиции она поочередно несла ответственность за работу с министерством пенсий и социального страхования, с министерством жилищного строительства, с министерством экономической политики. В 1967 году она стала членом так называемого «теневого кабинета» сначала как теневой министр энергетики, затем транспорта и, наконец, образования. Стоит ли говорить, что подобный широкий диапазон интересов и приобретенный опыт стали для Маргарет весьма эффективной подготовкой к исполнению самых высоких обязанностей.
В теневом кабинете, находясь на посту теневого министра социального страхования, она продолжала, теперь уже в оппозиции, то, что начала, будучи среди депутатов от партии большинства: вела взрывные работы по разрушению нарядной, элегантной системы, увы, нуждавшейся в обновлении. На трибунах во время дебатов она не щадила никого, в особенности лейбористов Гарольда Дейвиса и Нормана Портланда, исполнявших в правительстве те же обязанности, что и она в теневом кабинете. С какой-то злой радостью она метала в них убийственные бандерильи своего красноречия. Несчастному заместителю министра, осмелившемуся вмешаться в ее объяснения, она бросила в лицо замечание, что «достопочтенная персона должна подучиться делать уроки дома». Другого заместителя министра она спросила, видел ли он бедных вдов не по телевизору, а в реальной жизни. Она обожала состояние возбуждения и так говорит об этом: «Я чувствую, как в кровь обильно поступает адреналин, когда вижу, как они готовятся напасть на меня, и когда я готовлюсь им ответить. Я уже начеку и говорю себе: „Давай, Мэгги, ты совершенно одинока. Никто тебе не поможет“. И это мне нравится».
Она не довольствовалась одной только парламентской деятельностью, но также работала над подготовкой к смене правительства, к новому приходу консерваторов к власти. Став членом группы по выработке национальной политики в области страхования, группы экспертов, в которую входили Кит Джозеф и Айри Нив, она размышляла над новой пенсионной системой. Вышеуказанные имена стоит запомнить. Эти люди станут главными вдохновителями Маргарет и ее самыми близкими советниками. Как бы там ни было, опубликованный в то время доклад явно свидетельствовал о характере будущих реформ: пенсионная система должна была стать самодостаточной или обеспечивающей себя к 2000 году. Частные пенсионные накопления должны были прийти на смену общественным деньгам, выделяемым государством. Проявляя осторожность, тори не приняли выводов комиссии. Но Маргарет не забудет содержания доклада. В 1979 году она сможет заняться претворением основных его принципов в жизнь.
В министерстве жилищного строительства она с радостью встретила своего старого «патрона» Джона Бойд-Карпентера. Кстати, в тот момент лейбористы буквально на блюдечке подали ей законопроект, против которого можно было ополчиться. Они хотели увеличить часть бюджетных средств, выделяемых государством на покрытие местных расходов административно-территориальных образований и органов местного самоуправления, в ущерб местным налогам, которые должны были быть пересмотрены в зависимости от размеров доходов, приносимых сданной внаем собственностью и установленных Земельной комиссией. Маргарет «ухватила свою кость» и больше не выпустила ее. До самого конца этот вопрос будет ее коньком, если не сказать, боевым конем. В 1990 году она будет изнемогать под его тяжестью, желая во что бы то ни стало ввести подушный налог, который возложил бы всю ответственность на местные власти, так как им было бы предоставлено право устанавливать ставку налогообложения. Но пока что, лишенная власти и осужденная на бездействие, она могла только говорить о высших принципах и посмеиваться: «Миссия муниципального совета, который не будет нести ответственность за ставку налогообложения, будет совершенно замечательной. Он сможет все обещать и никогда не будет нести ответственность за издержки своих расходов». И тут опять возникла тема ее первой речи!