Маргарет Тэтчер все видела в истинном свете. Перед отъездом премьер-министра, 26 июля 1975 года, она обратилась к нему из Челси с торжественным предупреждением: «Мы должны трудиться ради настоящего ослабления напряженности, но в наших переговорах с Восточным блоком мы должны соглашаться со словами и действиями, которые будут способствовать подлинной разрядке. Поток слов, произнесенных во время встречи в верхах (саммита), не будет значить ровным счетом ничего, если он не будет сопровождаться какими-то позитивными действиями советских руководителей, показывающих, что их поведение действительно изменилось». Эти слова были странным образом пророческими, как слова старого льва Черчилля, это был глас вопиющего в пустыне в Соединенном Королевстве, пораженном безволием.
Несколько месяцев спустя, когда Маргарет обрела некоторую уверенность в себе, когда она увидела, что факты свидетельствуют в ее пользу и показывают, что она права (к тому же обнаружив, что лейбористское правительство хочет понаделать «черных дыр» в военном бюджете), она «вбила гвоздь» в Кенсингтоне 19 января 1976 года, произнеся знаменитую речь. Она разоблачила это «лейбористское правительство, которое разрушает нашу оборону в тот момент, когда стратегическая угроза, нависшая над Великобританией и ее союзниками и исходящая от мощной, стремящейся к экспансии силы, велика, как никогда, за всю нашу историю…». Маргарет продолжала свой анализ намерений Советского Союза. Вплоть до прихода к власти Горбачева она своего отношения к России не изменит. Вся ее политика в сфере дипломатии будет сосредоточена вокруг следующей идеи: «Россией правит диктатура людей терпеливых, имеющих долгосрочные цели, людей, которые сейчас превращают свою страну в первую, самую мощную морскую и военную державу в мире. Они делают это не только в целях обороны. Такая огромная страна, чья территория в большей своей части имеет сухопутные границы, не нуждается в том, чтобы строить самый мощный военный флот в мире только для того, чтобы защищать свои границы. Нет, русские приняли решение установить свое господство над всем миром, и они очень быстро ищут и находят способы стать самой мощной империей, которая когда-либо существовала в мире. Члены советского политбюро могут не заботиться о приливах и отливах общественного мнения. Они делают так, что пушки у них проходят вперед масла, в то время как у нас почти всё проходит впереди пушек». Она продолжает свою филиппику: «Русские сражаются, чтобы победить, они имеют над нами преимущество. Они ведут войну у нас, в наших сердцах, на нашей территории, а не мы на их территории». Она указывает пальцем на подрывную деятельность профсоюзов. Заключительная часть содержала призыв к рывку: «Дайте нам средства гарантировать нашим детям свободу, чтобы они могли нас поздравить с тем, что мы уберегли ее, не продав по дешевке».
Речь прозвучала оглушительно, как пушечный выстрел под небом разрядки. Министр иностранных дел Джим Каллаген опроверг безответственные высказывания «поджигательницы войны». Советский министр иностранных дел Громыко с гневом обрушился на эти высказывания, «наносящие вред советско-английской дружбе». Но английская пресса приняла речь Маргарет скорее доброжелательно, больше не желая, чтобы ей нанесли еще один удар, равный удару господина Гитлера. «Таймс» выходит под заголовком «Запад демонстрирует склонность к попустительству», а «Дейли телеграф» публикует статью под названием «Истина о России».
В Москве же послушные газеты нагромождали горы оскорблений в адрес «лондонской гарпии». Орган Советской армии, газета «Красная звезда», назвала ее «Железной леди с Запада», думая, что оскорбляет ее, а на деле подарив ей своего рода замечательный лозунг, способный разбудить человеческие толпы. Это прозвище было подхвачено ТАСС, распространено всеми новостными передачами, прессой и обошло весь мир. Как иронично отмечает Маргарет в мемуарах, «они не нарочно, а случайно возвели меня в ранг их самого главного противника в Европе; они не могли мне сделать лучшего подарка». Гордон Рис тотчас же увидел, какую пользу можно извлечь из прозвища. Несколько недель спустя по редакциям всех газет пошло фото Мэгги в военной форме, командующей танком. Так для истории она навсегда останется «Железной леди». Спасибо Советской армии!
Маргарет должна была не только разрабатывать идеи, но и создавать себе имидж. Она никогда не занимала министерский пост в ключевом министерстве, ее никогда не видели рядом с сильными мира сего. Чтобы дать фору готовившемуся покинуть свой пост премьер-министру, а он мог представить в свою пользу такой аргумент, как опыт международных контактов, Маргарет стала очень много путешествовать. Она посетила 33 страны за четыре года. Читать весь список было бы скучно. Скажем только, что она посетила все страны Общего рынка, США, Китай, Индию, Иран, Израиль, все страны Ближнего Востока. Список глав государств, с которыми она встречалась, впечатляет: Джеральд Форд, Джимми Картер, Хуа Гофэн, Анвар Садат, шах Ирана, Индира Ганди, Зульфикар Али, Бхутто, Голда Меир, Хафез Асад, Валери Жискар д’Эстен, Гельмут Шмидт, и список этот далеко не полон. Через четыре года она могла на законных основаниях утверждать, что знает в этой сфере столько же, сколько знает ее соперник-лейборист.
Маргарет нарушала обычаи. Прежде всего в своей партии. Она часто «забывала» о том, что в ходе визитов ее должен сопровождать тот, кто занимает в теневом кабинете пост министра иностранных дел; это свидетельствовало об уважении к нему… Она же предпочитала людей, знакомых со страной, куда она направлялась. В Югославию она брала с собой сэра Фицроя Маклина, старого боевого сотоварища Тито. Упряжка сработала превосходно: она добилась того, чтобы Милован Джилас, один из главных оппозиционеров хозяина Белграда, не вернулся в тюрьму. В Китае ей послужил гидом Дуглас Херд, бывший английский посланник в Пекине. Джона Дейвиса, сменившего Реджи Модлинга на посту министра иностранных дел в теневом кабинете, попросили остаться в Лондоне. Маргарет считала, что важные Дела лидеры должны обсуждать сами. Остальные — всего лишь исполнители, и им не следует портить беседы или фотографии своим бесполезным присутствием.
Поведение Маргарет за рубежом тоже резко отличалось от поведения ее предшественников. У нее была особая манера организовывать свои поездки за границу. В высших сферах эта манера всех повергала в шок, ведь приличия требовали того, чтобы лидера оппозиции сопровождал посол, дабы этот лидер не сказал чего-то лишнего против политики правительства своей страны. Однако Маргарет везде выступала свободно. В Нью-Йорке в 1975 году она без колебаний принялась разоблачать «социалистическую британскую политику». Каллаген разбушевался. Маргарет ответила: «Я наношу удары не по Англии, а по социализму». Вечером, выступая по Си-би-эс, она еще «добавила в соус перца». Начала она с того, что воспела Великобританию, страну, чьи граждане 72 раза получали Нобелевскую премию, затем выразила сожаление по поводу упадка этой страны и в конце возвестила ее скорое обновление и возрождение: «Мы медленно ищем и находим наш путь. Близятся перемены. Я уже вижу признаки этих перемен <…>. Мы можем страдать от особой британской болезни, но наша конституция разумна, и у нас есть воля к победе». Говоря другими словами, эта прорицательница предрекала падение, то есть отставку правительства лейбористов и приход ее собственного, правительства консерваторов. Она вернулась к этой теме вновь в 1977 году, подвергнув в ООН критике позицию британского правительства по поводу урегулирования в Родезии. Повадки старого английского джентльмена, элегантность прошлых лет, сосредоточенные во фразе: «Права или не права, но это моя страна», — которую следовало говорить за границей, — всё это было решительно не для Мэгги. Да ей это было и ни к чему. Она собрала свой урожай: фото с Джеральдом Фордом, с Солженицыным, а во время второго визита в США, в 1977-м, и с президентом Картером, которого, к слову, она сочла «вялым» и «бесхребетным».