– Мои друзья, – сказал Вася.
– Тоже бомжуют? – Голос деда заметно потеплел.
– Ага, – пробормотал Алешка. – Бомжуем. То в школу, то домой.
– Ладно, – дед нахлобучил шляпу. – Пойду Люську искать.
– Возле «ракушки» ее посмотри. Она в это время там кормится.
Дед прихватил сумку и зазвенел по коридору. А в самом конце его ткнул в кого-то пальцем и сказал:
– А я тебя узнал. Хулиган.
Вася улыбнулся:
– Забавный старик. Добрая душа. А вы чего примчались? Опять с апельсинами?
– Дядь Вась, – зашептал Алешка, – нам надо следственный эксперимент провести. С клизмой.
– Не надо мне клизмы! – Вася вскочил, замахал руками.
– Понарошку, – успокоил его Алешка. – Как бы, – вспомнил он вспомогательное словечко. – И достал из кармана клизму. – Вот такой у них был шприц?
Вася глянул:
– Похоже.
– Давайте так играть, – предложил Алешка. – Я – это Женя, вы – это Миха в халате, а Димка – это вы. Согласны?
Вася ошалело кивнул и признался:
– Кто да кто? Я не запомнил.
Алешка повторил. И спросил:
– Ваш сосед сейчас в палате?
– Нет, он на процедурах.
– Вот и хорошо. Я лягу на его кровать, будто я Женя. Вы возьмете клизму и постараетесь повторить все движения Михи. Как он укол делал в Женин нос. А Димка с вашей кровати будет наблюдать.
– На это согласен, – кивнул Вася. – А то я уж думал… Пошли, пока Артемича нет.
Только тут до меня дошло, что затеял Алешка. Мог бы и раньше объяснить.
…Следственный эксперимент прошел блестяще. Вот что я увидел в этом спектакле, который давали маленький Алешка и большой Вася.
Алешка лежит. Входит Вася. Алешка пытается приподняться. Вася запускает руку в карман пижамы, достает розовый мячик клизмы и подносит ее пимпочку к Алешкиному носу. И будто несколько раз сжимает клизму в кулаке. Полное впечатление, будто брызжет из нее что-то Алешке в нос…
Но тут дверь распахивается, и на пороге появляется сердитая медсестра.
– Это что такое? – грозно спрашивает она.
– Машенька, – испуганно пытается объяснить происходящее Вася. – Мы это… репертируем. – Он не успевает спрятать клизму в карман.
– Ах, вот как! Репетиция? Генеральная? Ребята – на выход! Больной Павлов – в процедурную!
– Зачем? – еще больше пугается Вася.
– Репетиция была? Была. Теперь спектакль будет. Марш!
Когда я рассказал Алешке о своих впечатлениях, он нисколько не удивился:
– Я так и думал, Дим. Никакого укола не было. У них, Дим, есть какой-то жуткий препарат. Понюхает его человек – и все! Теряет свою волю. И что ему скажут, то он и делает. Понял?
– Фантастика! – сказал я. Но согласился. – Я думаю, у них какой-то газ, вроде наркоза. Но не очень сильный. Человек становится вялым и сонным.
– Кто из нас прав, – сказал Алешка, – мы сегодня ночью узнаем.
– Чего?
– Сегодня ночью проберемся в школу и сделаем в подвале обыск. – И сразу же, чтобы подавить мое сопротивление, спросил ехидно:– Уже испугался? Старший брат…
Пробраться ночью в школу – это он плоховато придумал. Школа заперта, охранник спит рядом с входной дверью, на окнах первого этажа – непреодолимые решетки.
– Я все придумал, Дим! – стал хвалиться Алешка. – Это элементарно, Ватсон. Вспомни прошлое.
Я стал вспоминать.
– Ты только не углубляйся. В глубину веков.
Я много что вспомнил. Все наши добрые дела. Два или три. Алешка, видя, как я мучаюсь, великодушно подсказал:
– Позавчера, Дим, к папе наш участковый приходил. Вспомнил? А что он в прихожей, в углу, поставил?
– А! Дубинку резиновую.
– Точно. Только он, когда уходил, ее забыл.
– Почему? – не понял я.
– Потому что я ее в шкаф переставил. Чтоб под ногами не путалась.
– И что?
– А то, что она до сих пор там стоит.
Я никак не мог понять, как это в родную школу можно проникнуть ночью с помощью резиновой палки участкового? Которая к тому же стоит в стенном шкафу.
Оказалось – можно!
– Слушай, Дим! И запоминай, чтобы ничего не перепутать. Мы подходим к школе. Ты прячешься за углом. Я звоню в дверь. Охранник отпирает ее, высовывается. Я ему корчу такую поганую рожу, что он бросается ко мне. Я бегу вокруг школы. Ты в этот момент бежишь в школу и прячешься в раздевалке.
– А ты где прячешься?
– Я прячусь за гаражами. Охранник ругается и возвращается в школу. Запирает изнутри дверь и садится спать в кресло.
– Все?
– Нет, самое главное начинается. Как он заснет, ты подкрадываешься сзади и – бах! – дубинкой по башке.
– Не пойдет, – я отказался категорически. – Никого я бахать по башке дубинкой не буду.
– Дим! – Алешка азартно прижал руки к груди. – Дим! Его можно! Он знаешь какой вредный. Он вас-то, старших, не трогает. Он вас боится. А нас не боится. Он нам все время на входе подзатыльники дает. А иногда пинки. Ахни его как следует!
Ну… Это другое дело. Но все равно как-то мне это не нравится.
– А дальше все просто! – мечтал Алешка. – Отпираешь дверь, впускаешь меня. Снимаем ключи и идем в подвал. Делаем обыск, собираем доказательства. Годится?
Я замялся. Как-то все-таки не очень ловко бить спящего, пусть и плохого, человека по башке дубинкой. И тогда я предложил:
– Может, попроще сделаем, Лех? Возьмем термос с чаем…
– Термос? – Глаза у него стали от удивления больше блюдец. – Нет, Дим, дубинкой лучше, чем термосом. Да и жалко термос.
– Ты не так понял. Возьмем термос, бутерброды, булочки и спрячемся вечером в спортзале. А ночью потихоньку снимем ключи и проберемся в подвал.
Алешка поморщился.
– А по башке ему? – Уж как заманчиво. – Ну, ладно, в другой раз. Я согласен. – Он на секунду запнулся: – А что родителям скажем?
– Как всегда. Сережкин поможет.
Вечером в нашей квартире раздался запланированный звонок. На пороге стоял вежливый, солидный, краснощекий Сережкин.
– Здравствуйте, добрый вечер, можно к вам на минуточку?
– Привет, – сказала мама. – Выздоровел?
– Спасибо. Мое временное недомогание осталось в прошлом.
– Ну, заходи. Чай будешь?
– Спасибо. Я как раз зашел к вам со встречным предложением. Дело в том, что у моей мамы сегодня день рождения…