Тут наши шлюпки достигли берега, и в сопровождении шумной, радостной толпы мы пошли в глубь острова. Прямо по белоснежному мельчайшему песку, по которому суетливо бегали маленькие, вроде наших тараканов, крабики.
Углубившись в заросли, мы увидели на расчищенном месте громадное дерево, а возле него ограду из пальмовых стволов.
У входа стояли два крутых парня, тоже в юбочках и венках, но с длинными копьями и с дубинками, которые висели у них на поясе.
Эти парни были не такие бронзовые, но тоже здорово загорелые. Они стояли, как манекены в витрине. Даже глазами не хлопали.
Из нашей толпы выделился один абориген, представительной внешности, и скрылся за оградой.
– Докладывать пошел, – сказал веселый матрос Алешин. – Его Величеству.
– Эта ограда, – объяснил нам Штокман, – называется «па». В мирное время там обитает вождь, а в случае войны собирается все племя. Как в крепость.
Доклад Его Величеству был краток. Представительный абориген, как мы потом узнали, советник великого вождя, вышел очень скоро и чтото громко прокричал.
Штокман перевел:
– Великий вождь Бескрылый олень желает видеть чужеземцев.
И тут же вышел с огромной важностью великий вождь. Правда, ростом он не был велик и бронзовой кожей не отличался, зато одет был лучше всех своих подданных: в тельняшку и шорты при белом пробковом шлеме.
– Подарок из Африки, – шепнул мне Алешка.
Я бы на его месте резвиться не стал. Мы стояли в плотном кольце островитян, правда, никакого оружия, кроме увесистых венков, у них не было, но зато имелись те еще зубки. Но самое главное – этот безрогий олень, в нормальной одежде, держал в руке длинный жезл, очень красиво украшенный художественной резьбой и разноцветными птичьими перьями. Только вот венчал этот посох… зловеще скаливший зубы белоснежный человеческий череп.
Штокман выступил вперед и от лица нашего экипажа приветствовал великого вождя и его веселых подданных.
Вождь важно склонил голову и, чтото неразборчиво пробормотав, повернулся и скрылся за своей оградой.
– Он говорит на какомто странном наречии, – пояснил Штокман, – я с трудом его понял, но смысл его речи в том, что нам будет оказано необходимое гостеприимство.
– А потом? – по существу спросил Алешка.
– Потом? Потом наши черепа тоже посадят на палки, – пошутил веселый матрос. Который, как я заметил, не отходил ни на шаг от нас с Алешкой. А вот наш папа вообще держался как бы в тени. Будто не хотел привлекать к себе внимания, хотел остаться незамеченным. Но только сам он, я думаю, очень многое замечал.
Советник великого вождя, его звали Ваувау, спросил Штокмана, где мы предпочитаем отдохнуть до вечера – на своем судне или в хижинах, у гостеприимных островитян? Штокман, прежде чем ответить, бросил незаметный взгляд на папу, и папа тоже послал ему незаметный ответ.
Штокман сказал, что мы очень признательны за предложение отдохнуть в хижинах, очень ценим гостеприимство хозяев острова, но отдыхать мы будем на борту, так нам привычнее.
И правильно, подумал я, нам надо держаться на всякий случай вместе, а не расползаться по хижинам. К тому же, если что, нам и удрать будет легче. Не понравился мне их бескрылый король, нелюдимый какойто.
Советник сообщил нам, что вечером, как только луна поднимется над баньяном (это у них такое большое священное дерево), состоится великий праздник в нашу честь. При свете луны, факелов и костров.
– На которых они нас и зажарят, – пошутил веселый матрос.
– Меня не зажарят, – похвалился Алешка. – Мама говорит, что я несъедобный.
– Ты весь ядовитый, – сказал Рыбкин. – Особенно язык.
Островитяне проводили нас до шлюпок, и мы отправились на свое судно.
Капитан встретил нас выпученными глазами.
– Что за маскарад? – грозно спросил он. Мы все были в венках из больших цветов, а у Штокмана (его, наверное, приняли за вождя) на шее гремело ожерелье из раковин и акульих зубов. – Вы бы на борт еще в юбках явились!
– Это все Лешка придумал, – наябедничал веселый матрос. – Его сегодня на пир пригласили. При луне. И вас, Иван Федорович, тоже. Аборигены очень интересовались: «А где же великий вождь Большая трубка?»
– Придется идти, – сказал папа. – Но на судне нужно на всякий случай оставить сторожевую команду.
Зашло солнце. Над океаном появилась золотая луна и стала подниматься все выше и выше.
Мы стали собираться на праздник. Штокман заявил, что без подарков идти в гости неприлично, и задал всем задачу: что приготовить в дар великому вождю, великому советнику и великому народу острова Кокос?
– Для вождя у меня есть подарок, – сказал папа. – За него не беспокойтесь.
– А советнику мы подарим набор посуды, – предложил кок. – У меня есть антипригарный комплект. А в нем!.. – Кок даже зажмурился как кот у печки. – А в нем – такая сковорода!
– Вот как бы нашего Сковороду, – шепнул Алешке веселый матрос, – на этой сковороде не поджарили бы.
– Зато не подгорит, – успокоил его Алешка.
В общем, подарков набрали – почти исправный транзистор, вазу для цветов, в которой Штокман держал карандаши и ручки, фотографию «Афалины» с ее капитаном на мостике и еще чтото, сейчас уже не помню.
Приоделись – и отправились на торжество.
На берегу уже горели огни. Не очень яркие, конечно, электричества на острове не было, но интересные. Факелы такие: палка, на ее конце – половинка кокосового ореха, как чашка. А в ней какоето масло из семян какогото дерева, и в нем плавает фитиль из какихто волокон.
В общем, светильник. Не оченьто он и светит, зато сильно трещит и разбрасывает во все стороны горячее масло.
Нас опять встретили на берегу и с песнями проводили под баньян и усадили за стол.
Стол тоже был очень интересный. Две канавки параллельно друг другу. А то, что между канавками – это и есть стол. Садишься, ноги – в канаву, и скатерть не нужна.
На столе уже были расставлены приборы – пальмовые листья. И здесь, в длинный ряд, стояли такие же светильники, только без палок. Они тоже светили и брызгались горячим маслом.
Когда мы все уселись, великий советник великого вождя торжественно провозгласил прибытие Бескрылого оленя.
Распахнулись ворота в ограде, вышли из них два воина и расступились. Между ними к главному месту за столом прошел с большой важностью большой вождь маленького роста. Опять со своей палкой с черепом. Усевшись, он воткнул этот свой посох рядом с собой в землю. Так они и сидели – эти два друга. Один на земле, другой на палке с перьями. А за ними стояли два манекена с копьями и жадно пожирали все, что было на праздничном столе… глазами.
А на столе было что пожирать, и не только глазами. Печеные бананы, бананы сырые, сырая рыба в лимонном соке, какието ракушки, жареная свинина с какимито приправами. Ну и прочее, чего мы никогда не то что не пробовали, но даже не видели и не слышали.