– Бежать отсюда поскорее, – сказал я. – Пока нас эти осы не заклевали.
– Не думал я, что ты такой, – надулся Алешка. – К этой глазерной лаборатории…
– Лазерной, – терпеливо поправил я. Хотя, конечно, в Лешкиной интерпретации была своя истина. В некоторых случаях лазер и есть хитрый глазок. Который кое-что показывает, очень важное. Например, точку прицеливания.
– К этой лаборатории подбираются шпионы. А мы будем, сложа руки, ушами хлопать?
– Лучше, конечно, наоборот, – сказал я.
Алешка сначала задумался, потом рассмеялся и снова посерьезнел.
– Что мы имеем? – Он насупился, как Шерлок Холмс в раздумье. – Мы имеем папу Славу. Который получил задание проникнуть в лабораторию и что-то там спереть. Или взорвать. И это, спертое, передать иностранцу с сигарой с помощью Аленки в четвертом столбике.
Услышала бы нас мама, она бы тут же уложила нас в постель и вызвала психиатра. Но по сути Алешка все правильно сказал.
– Слава, фиг с ним, он у нас под колпаком. – Почему Алешка так решил, я не понял, но спрашивать не стал. – Нам надо, Дим, этого иностранца отловить.
– Их в Москве, знаешь, сколько?
– Знаю: пол-Москвы. Но мы его найдем.
– Это как же?
– Очень просто. По его машине. Мы с тобой ее буквы на номере запомнили? Вот и все: по этим буквам узнаем страну.
– Понял! Пойдем к посольству этой страны и там увидим этот синий «Форд» с иностранцем за рулем.
– Без куртки и с сигарой в зубах!
Мы тут же проникли в папин кабинет, полистали всякие его справочники и нашли коды, которыми обозначаются номера иностранных машин.
Вот он!
– Я ж говорил – Америка! – воскликнул Алешка. Ничего он такого не говорил. Но это и так было ясно – Слава-то из Америки приехал. Там его, видно, завербовали и загрузили. Календариком.
Алешка захлопнул справочник и раскрыл папин «Ежедневник», где на одной из первых страниц были напечатаны данные посольств зарубежных стран, с адресами и телефонами. – Девя́тинский переулок, – прочитал Алешка. – Это что такое?
– Девяти́нский, – терпеливо поправил я. – Где-то на Садовом кольце.
– А точнее? – Алешка не стал ждать моего ответа, а тут же настучал на телефоне указанный номер.
Я даже не успел вырвать у него трубку.
– Хай! – сказал он нахальным голосом. – Гуд дей, леди. И вам того же. Спик рашн, плиз. – А он уже определенно успехи в английском делает! – Как к вам проехать на метро? У нас важное сообщение для безопасности Соединенных Штатов. Мерси, мадам.
Быстро он!
– Метро «Смоленская», – сказал мне Алешка, положив трубку. – Поехали? Денег у нас полно.
Вот именно. По Москве стало все сложнее ездить. Я не о постоянных пробках говорю. Я говорю о том, что проезд в метро и на автобусе все дороже становится.
Но денег у нас было полно. И мы поехали.
Это американское посольство мы нашли без труда. Над ним развевался типичный американский флаг – полосатый матрас в звездочках. Это Алешка так сказал. Неуважительно. И я его, конечно, одернул.
Машин возле посольства было много. Но синий «Форд» – только один. Мы его сразу опознали.
– Он? – спросил Алешка.
– Он, – ответил я. – Здорово похож.
Мы подошли поближе. Алешка сунул нос в боковое стекло водителя.
– Ты что? – Я отдернул его от машины.
– А что? Понюхать, что ли, нельзя?
– А полизать не надо?
– Ты, Дим, здорово соображаешь. Но медленно. Сигарой пахнет. Его машина! Номер запомни.
Мы повертелись еще немного возле стоянки, и довертелись до того, что на нас стал с подозрением поглядывать охранник в военной форме. Тогда мы отошли в сторонку и купили по мороженому.
И тут как раз откуда-то вышел наш американец. За ним семенила на высоких каблуках девица с прической «ой-ой!». Она что-то ему длинно говорила, он что-то коротко ей отвечал. У своей машины он остановился и сказал по-русски, почти без акцента:
– О’кей, мисс Люся, я нет забуду. А вы подготовить для мне хороший план Москва, где есть всякий достопримечательность. О’кей?
– Хорошо, мистер Игл. Вы надолго едете?
– Нет, мы едете не совсем долго. Один место, два место – и я на место. Гуд бай.
– Хай, мистер Игл.
Мистер Игл закурил сигару, сел за руль и уехал. Из приспущенного окошка за ним тянулся пахучий дымок.
– Мистер Игл, – повторил Алешка. – По-нашему, Иголкин. Легко запомнить.
– Игл, Алеха, это не иголка. Это по-нашему – орел.
– Да ты что? Совсем на орла не похож.
Смотря на какого, подумалось мне. Всякие орлы есть на свете. Стервятники, например.
– Эй, бойз! – окликнул нас охранник. – Гоу эвей!
– А ты тут не командуй! – разозлился вдруг Алешка. – Ты у нас в гостях! Веди себя прилично.
– Это территория Соединенных Штатов, пацан, – на чистом русском языке возразил охранник.
– Понаехали тут, – буркнул Алешка. И крикнул: – Мороженое хочешь, ковбой?
– Хочу.
– А вот фиг тебе!
Охранник рассмеялся, и мы расстались друзьями. Не испортив дипломатические отношения между нашими странами.
Дома мы записали номер машины мистера Игла и, на всякий случай, имя мисс Люси.
Алешка выудил из папиного стола большой красивый конверт. И надписал: «Виществиныи дакозатилства». Вложил в конверт календарик, снимок с микропленки, клочок бумажки с номером машины мистера Игла и с мисс Люсей, и обертку от «Аленки».
Тут самое время вам узнать, откуда мы пронюхали об этой лаборатории, будь здоров какой засекреченной.
Однажды вечером, это было давно, года два тому назад, к нам пришли двое мужчин. Один из них – наш сосед Полпалыч, а другого мы не знали. Но он такой боевой был на вид, в камуфляже, со всякими прибамбасами на поясе – типа рации и газового баллончика. Это был, как мы очень скоро узнали, начальник охраны лаборатории. Они все скрылись в папином кабинете за плотно притворенной дверью.
Мама у нас очень наивная, а папа – полковник милиции, бывалый человек. Но он тоже сохранил в себе некоторую наивность.
Дело в том, что в стене между кабинетом и нашей с Алешкой комнатой была в самом низу небольшая дырка. Мы ее проделали, когда проводили в кабинет антенну для телевизора. Потом папа телевизор изгнал из дома, а дырка осталась. Он о ней забыл, а мы ее заткнули комком поролона. И когда было надо, когда папа секретничал со своими сотрудниками за плотно прикрытой дверью, мы этот поролон выдергивали и… узнавали много интересного.