Оказывается, эта дверь открывалась не наружу, не внутрь, а в сторону, примерно как у поезда метро – только не обе створки, а одна.
Эффектного вторжения не получилось. Мы вошли и остановились на небольшой металлической площадке, с которой круто падали вниз стальные ступени трапа. Там высилась громадная паровая машина, такая холодная и молчаливая, что даже не верилось в ее живую силу.
А около машины, за маленьким, тоже металлическим столом, сидели чумазые кочегары и пили пиво. Между ними стояла почти уже пустая двухлитровая пластиковая бутылка.
– Чего надо, вояки? – спросил один из кочегаров – с черными усами под носом.
– Разводите пары, – строго сказал я, – и ждите указаний с капитанского мостика.
– А ты кто такой? – лениво усмехнулся усатый, и я разглядел, что усы у него не настоящие, а нарисованные под носом углем. – Капитанская дочка, что ли?
– Внучка! – отрезал я. – Пароход захвачен террористами. И вы будете действовать по нашему приказанию.
– Слышь, Вань! – расхохотался усатый. – Во дает! – И снова повернулся ко мне нарисованными усами: – Ты из цирка, что ли?
– Из цирка, – сказал я и, прицелившись, выстрелил в бутылку.
Она взлетела и со страшной силой ударилась в борт. И будто взорвалась, как граната, забрызгав все вокруг остатками пива.
Усатый поставил стакан на стол:
– Так бы сразу и сказал. Вань, забрасывай уголек. Власть переменилась.
– Да нам-то что? – лениво отозвался Ваня, берясь за лопату. – Наше дело – пары разводить.
– Вот так, – кивнул я. – Ждите указаний. Поднимете давление в котлах – сообщите в рубку.
Мы вышли из машинного отделения.
– Надо бы их запереть, – заметил Алешка. – Разбегутся еще.
– Не убегут, – махнул рукой я. – По-моему, они наши выходки приняли за очередной аттракцион программы путешествия «Захват парохода террористами».
Алешка на секунду задумался. А потом просиял:
– Дим! Это мысль!
Я тут же за нее ухватился:
– Пошли в рулевую рубку, быстро! А потом – к радистам. Пусть объявление по пароходу дадут.
И мы помчались на капитанский мостик, в рулевую рубку. Пассажиры провожали нас кто удивленными, кто недовольными, а кто завистливыми взглядами. Но ни в одном взгляде не мелькнуло догадки о том, что им уготовила судьба в нашем лице.
Дальше все пошло как по маслу. Вернее, как в самом дурацком боевике.
Мы ворвались в рубку, запыхавшиеся и сияющие, с оружием в руках.
– Товарищ рулевой! – заорали мы, перебивая друг друга, прямо с порога. – Капитан просил вам передать, чтобы вы исполняли наши приказы.
Товарищ рулевой – это был студент мореходного училища – сидел в углу рубки на складном стульчике и читал какой-то учебник.
– С чего это? – лениво спросил он, недовольно отрываясь от книги.
– Аттракцион начался! Секретный! «Захват парохода террористами» называется.
– А сам-то он где? – недоверчиво глянул на нас рулевой, захлопывая книгу и вставая.
– В трюме сидит! В наручниках!
– Во здорово! – почему-то обрадовался рулевой и принял игру: – Жизнь мне сохраните?
– При условии полного подчинения, – сказал я.
– А может, и в долю возьмем, – пообещал Алешка.
А я, чтобы развеять последние тени сомнения на лице рулевого, добавил:
– Сейчас по трансляции объявят. Становитесь к штурвалу. – И повел в его сторону стволом автомата.
– Не стреляйте! – дурашливо завопил он. – Я все скажу! И все сделаю!
Алешка остался в рубке, возле переговорного устройства. Это такая труба, она идет вниз, в машинное отделение. И по ней передают туда указания, вроде: «Полный вперед!» или «Стоп – машина!» А чтобы не отвлекать кочегаров посторонними разговорами, ее иногда затыкают такой пробкой, на цепочке – а то потеряется.
Пока Алешка держал рулевого под прицелом, я помчался в нашу каюту, где быстренько набросал текст обращения капитана к экипажу и пассажирам, а оттуда – захватывать следующий объект – радиорубку. Там тоже сидел студент – радиотехникума – и тоже читал учебник.
– Вот, – я положил перед ним на столик свое творение. – Капитан приказал озвучить по трансляции.
– А сам он где? – спросил и радист, просматривая текст.
– В трюме. Под арестом.
– Делать вам нечего, – вздохнул радист. – Все не наиграетесь. – И стал щелкать тумблерами.
И нам пароходом разнеслось, и во всех его помещениях послышалось:
– «Я, капитан парохода «Илья Муромец», подчиняясь насилию, обращаюсь к экипажу и пассажирам со следующим сообщением. Наш пароход захвачен террористами, все мы стали их заложниками. Первое требование, которое они выставили, это бесплатная работа судового буфета, игротеки, видеосалона. Второе: изменить курс парохода и направить его к острову Лепешка, чтобы забрать оттуда на борт главаря террористов. Эти требования, поскольку они не очень ущемляют права пассажиров, я принял, уступая силе и обстоятельствам. Каковы будут дальнейшие действия захватчиков, пока неизвестно. Прошу всех соблюдать спокойствие и дисциплину. А также, во избежание печальных инцидентов, беспрекословно выполнять все требования террористов».
Это сообщение я выслушал на палубе, чтобы знать реакцию пассажиров.
Она была нормальной.
Дама с пальчиком захлопала в ладоши, увидев меня с автоматом и пистолетом:
– Боже, как мило! Не успели спастись с необитаемого острова, как попали в лапы разбойников.
Можно подумать, что она всю свою жизнь только и мечтала, чтобы поскорее попасть в лапы разбойников.
Дядька в трусах даже не проснулся в своем шезлонге. Осторожный дядька пролепетал:
– Главное, чтобы эта игра не зашла слишком далеко. Я не хочу больше на необитаемый остров.
Дядя Вова крякнул от удовольствия и расхохотался:
– Вот это по-нашему! Выкуп требуй, пацан. Да покруче. Можешь на меня рассчитывать.
А мы, кстати, на него и рассчитывали. Но он пока об этом не догадывался.
А все остальные пассажиры тоже довольно спокойно и с живым интересом отнеслись к новой затее капитана.
Удовлетворенный, я вернулся в рулевую рубку. Алешка уже стоял за штурвалом, а рулевой объяснял ему принципы управления судном.
Я выдернул затычку из трубки:
– Машинное! Есть готовность? – и приложил к ней ухо.
– Так точно! Есть давление.
Я мог бы и не спрашивать, потому что над пароходом уже стояли клубы черного дыма, а из нужных клапанов шипели упругие султаны белого пара.