• Салат без приправы – не салат, а непонятно что. Даже в тертую морковь следует добавить по крайней мере несколько капель лимонного сока. Приправу обычно готовят в салатнице, затем на нее сверху кладут салат. Не мешайте салат до последней минуты, в противном случае он пропитается.

• Никогда не режьте салат-латук на своей тарелке. Почему? Ответ прост: давным-давно, когда столовые приборы делали из железа, приправа придавала латуку металлический привкус.

• Никогда не следует разрезать устриц или двустворчатых моллюсков. Сначала устрицу надо извлечь при помощи маленькой вилки из раковины, а затем проглотить ее целиком. При извлечении же моллюска раздвигают створки раковины. Французы, когда едят моллюсков, без колебаний пускают в ход пальцы. Они могут часами раздирать, вертеть, выковыривать и хватать несчастных обитателей моря. Вот для чего существуют чаши для мытья пальцев или (в менее шикарных местах) ароматизированные салфетки.

• Употребляйте моллюски только в те месяцы, в названии которых встречается буква «р». Данное правило приводит к исключению всех летних месяцев, когда море относительно теплое и продукты хранить трудно. Впрочем, люди в своей массе нарушают его, когда едят на берегу моря, однако питаться устрицами в августовском Париже способны лишь иностранцы с лужеными желудками.

• Нельзя класть батон на стол нижней стороной вверх. Это к несчастью.

• Если вы хотите собрать соус на тарелке (для этого действа даже существует свой глагол – «saucer», произносится как «сосе»), проделайте это кусочком хлеба, нанизанном на кончик вилки. Ни в коем случае не водите, как поступают многие, по тарелке куском хлеба, держа его пальцами.

• Также нельзя за завтраком макать в кофе рогалик или tartines (бутерброд со сливочным маслом). Впрочем, преступлением это тоже не является. Если вы это проделаете в кафе, косо на вас никто не посмотрит.

• Лакомясь сырным фондю, не бросайте в емкость хлеб. Нарушитель данного правила поплатится за это: ему придется, скажем, трижды проскакать на одной ноге вокруг стола либо (что хуже) вымыть всю посуду.

И вот, наконец, парочка правил, которые в большей мере касаются еды и в меньшей – этикета.

• Помните: меховой зверек – это не повод для умиления, а чья-то будущая трапеза. Замечания вроде «бедный зайчонок» вызовут лишь смех и/или презрительную ухмылку.

• У того, что скверно пахнет, не всегда плохой вкус. От реблошона [108] может исходить такое же зловоние, как и от описанного носка. Но, запеченный поверх картошки, он просто восхитителен. Если вам подали вонючий сыр или сосиску, дышите, кусая их, ртом. И тогда, возможно, вы будете приятно удивлены. Если же вас постигнет разочарование, помните: во Франции сплевывают направо.

Mouton, притворившийся барашком

Французы, когда говорят о еде, нисколько не колеблясь, называют вещи своими именами. Например, во французском языке porc [109] , boeuf [110] , mouton [111] и veau [112] являются и названиями животных, поэтому, когда речь идет о мясных блюдах из них, на ум сразу же приходят весьма конкретные образы (как и в английском языке в случае со словом «lamb» [113] ). Учитывая пристрастие французов к необычным частям животных, названия яств, на слух иностранца, не всегда бывают привлекательными.

Французские блюда, которые бы имели неаппетитные либо откровенно глупые названия, если бы их так же именовали на английском языке

1 Рубцы.

2 Маленькие пирожные, печенье.

3 Сырые овощи, фрукты.

4 Айоли с красным перцем.

Четвертая заповедь. Болей на здоровье
Как извлечь максимальную пользу из пристрастия французов к лекарствам

В 1673 году величайший французский комедиограф Мольер написал пьесу «Le Malade Imaginaire» («Мнимый больной») – о человеке, который столь одержим собственными болячками, что хочет выдать свою дочь замуж за врача и таким образом сэкономить на услугах эскулапа, грозя, если она откажется, упрятать ее в монастырь. Эта пьеса должна была стать сатирой, однако французы, судя по всему, решили, что ее главный персонаж – отнюдь не антигерой, а достойный пример для подражания.

И в этом их поощряет государство. Хотя французская система социального страхования и сокращает, пожалуй, свои расходы, она по-прежнему является одной из самых расточительных в мире, и данное обстоятельство позволяет французам болеть сколько им вздумается.

У меня постоянно, когда я захожу на морском курорте посреди лета в аптеку, вызывает оторопь количество толпящегося внутри народа. И покупают не только крем от загара, презервативы и средство для отпугивания насекомых. Создается такое впечатление, будто только сейчас, во время отпуска, люди вдруг осознали, насколько они больны, и решили испробовать все имеющиеся в наличии лекарственные препараты. И хотя французы уже по крайней мере лет десять уверяют, что их система здравоохранения вот-вот рухнет, та держится молодцом. И не только потому, что правительство выделяет громадные деньги на эту сферу, но и потому, что погоду здесь делает наличность. Больные сначала платят, а потом им возмещают расходы. А наличные поступают к врачам и аптекарям, и система продолжает работать.

Первое время никак не привыкнешь к тому, что в конце каждого посещения врачу надо выписывать чек, но чувство дискомфорта исчезает, когда служба социального обеспечения возмещает вам семьдесят процентов стоимости визита к доктору. Если же вы работаете и состоите в приличном mutuelle [114] (организация, оплачивающая ваше лечение), тогда вам возместят все сто процентов расходов – даже на коронки и очки.

И тем не менее французы по-прежнему недовольны. [115]

Мне пришлось стать невольным свидетелем такого неудовольствия в гостинице с минеральными водами на юге-западе Франции. Я прибыл туда в пятницу, чтобы, пробыв здесь до вторника, с помощью местных массажистов и ванн с морскими водорослями снять напряжение и усталость. Как же я был удивлен, когда выяснилось, что мне, прежде чем меня подпустят к горячим ваннам, придется посетить врача, который должен назначить курс лечения. Не беспокойтесь, сказали мне, la visite est remboursée – посещение оплачивается государством. Честно говоря, меня так и подмывало осведомиться, не распространяется ли данное правило и на мини-бар.