— Да, верю.
Почему-то чувствуется, что Джек не знал о существовании другой раковины, пока не увидел оставшуюся.
— Ты глупо поступила, Семели. Мы сами могли найти раковину.
— Да? Где? И как? Нельзя же идти в больницу расспрашивать, когда меня там вообще не должно было быть. Ему, кроме того, удобнее обыскать дом отца.
— Сами могли попробовать. А теперь никогда уже не увидим ни его, ни твоей раковины.
— В любом случае... его увидим.
— Почему?
— Ты же слышал — он обещал вернуть домой Карла. Если найдет раковину, приедет, обменяет. Даже если не найдет, все равно приедет за Карлом. Вернет его обратно домой любой ценой, всеми силами.
Люк хмыкнул.
— Откуда ты так хорошо его знаешь? Разговаривала всего пару раз.
— Позволь кое-что сказать тебе, Люк. — Семели повернулась к нему. — Он выполняет свои обещания.
Это читалось в глазах особенного мужчины. Когда все пошли на него, в них не было никаких признаков страха, одно упрямство. Храбрость и верность — вот чего ищет в мужчине каждая женщина. Хотя Джек другой женщине не достанется. Будет принадлежать ей, Семели.
Все укладывается на свои места... по плану. Его отец должен был умереть, но остался в живых, и поэтому сын приехал сюда, познакомился с ней, они будут жить вместе. Найденная раковина их еще больше сблизит.
— Кстати, зачем тебе та самая раковина? — проворчал Люк. — Ты и с одной прекрасно обходишься.
— Нет. Совсем другое дело. С одной гораздо труднее управлять животными, видеть дорогу. Мне нужны обе.
— Ладно, ладно. Ты в шутку пообещала оставить старика в покое, правда?
— Неправда. Старика больше трогать не будем.
— Как же...
— Найдется другая жертва.
Джек по какой-то причине винит в несчастном случае с отцом ее и других членов клана. Если старик погибнет, он вопреки судьбе ее бросит. Нет, есть жертва получше, которую необходимо убить.
— Какая? — Люк пристально посмотрел на нее.
— Старуха.
Где искать распроклятую раковину? — гадал Джек, мчась в машине к Новейшну.
Семели оказалась права: обратный путь в реальный мир отыскался легко. Он оставил каноэ на берегу у станции проката плоскодонок с воздушным винтом и направился к городу. Тучи не расходились, но не пролили ни капли дождя.
С чего начать? Очевидно, с больницы, хотя папа выписался почти сутки назад. С тех пор палату наверняка вымыли, вычистили, может быть, положили нового пациента. Значит, надо расспрашивать больничных уборщиц.
Джек покачал головой. Будь у него пяток помощников, может быть — может быть, — раковину удалось бы найти. И то сомнительно.
Надо искать сперва в папином доме, потом уж в больнице. Вдруг по счастливой прихоти судьбы найдется. Впрочем, шансы, опять же...
Ладно, можно будет хоть сбросить промокшие мокасины.
Он остановился на красный свет перед шедшим навстречу грузовиком. Не обратил бы на него внимания, если бы не эмблема на дверце кабины. Похожа на черное солнце... или на головку черного цветка.
На левой полосе можно было бы развернуться на сто восемьдесят градусов, а на правой пришлось пилить до разворота через две парковки. Когда Джек повернул на север, грузовик скрылся из вида. Поддерживая максимально возможную в пятничном трафике скорость, он чуть не пропустил его на стоянке у «Бургер-Кинг».
Тормознул рядом, вылез. Машина занимала по диагонали два места на краю стоянки, никому не мешая. Кабина была пуста, мощный дизельный мотор работал. На логотипе точно черное солнце. Под ним надпись: «У. Благден и сыновья, инкорпорейтед».
Джек обошел вокруг грузовика. Черт побери, такая махина вполне способна причинить серьезные повреждения любому автомобилю, даже «гранд-маркизу». Интересно, как выглядит левый передний бампер.
Он пристально рассматривал вмятину в крыле, серебристые царапины на черной поверхности.
— Чем интересуетесь? — проговорил сзади голос.
Джек оглянулся на типичного водителя грузовика — большая ковбойская шляпа, большой живот, большая пряжка на брючном ремне, большие ботинки, — шагавшего к нему с пакетом гамбургеров в одной руке и картонкой с кофе в другой.
— Любуюсь на поцелуй на крыле. — Эвфемизм «поцелуй» означает глубокую вмятину. — Кажется, совсем свежий.
— Точно. Получен ночью в понедельник, когда фургон угнали.
— Угнали? Не шутите? Кто?
Водитель открыл дверцу кабины, положил пакет, кофе и пожал плечами.
— Не знаю, будь я проклят. — Он потер обветренную щеку. — Никогда такого со мной не бывало. Отвез вечером в понедельник первую партию груза, запер машину, отправился спать. Утром встаю — ее нет. Заявил об угоне, копы через пару часов отыскали фургон на стоянке у винного магазина. Я до того обрадовался — даже не представляете, какого дерьма бы накушался, если бы он исчез навсегда, — что вмятину не сразу заметил.
— Полиции сообщили?
— Зачем?
— Возможно, на вашем фургоне был совершен наезд.
Водитель прищурился:
— А ты коп или кто?
— Нет. Заинтересованная сторона. — Водитель вопросительно взглянул на Джека. — Машину моего отца сбили рано утром во вторник.
— Он в порядке?
— Да, к счастью.
— Хорошо. — Шофер полез в кабину. — Некогда мне возиться со следствием. Я не скрываюсь, не уклоняюсь, просто должен работать по графику.
— Слышу, — сказал Джек.
Думал было его задержать, а потом передумал. Если правду говорит — похоже на то, — то зачем? Если не заявлял об угоне, можно звякнуть Эрнандесу, и копы из Новейшна прищучат шофера.
Конечно, он мог сообщить об угоне для отвода глаз, только как-то не верится.
Под крепкий хлопок дверцы грузовика он спросил:
— Что возите?
— Песок.
— Куда?
— В Джерси, на север.
В Джерси? Там полно песку.
— Зачем, черт побери?
Шофер пожал плечами:
— Я не выбираю ни груз, ни работу, вожу туда, куда скажут.
Вспомнились слова Люка о продаже песка из кеноте...
— А где песок берете?
— Везут в лодках откуда-то из болот. Больше ничего не знаю.
Грузовик на первой скорости рванул к выходу со стоянки.
Глядя вслед, Джек запомнил название фирмы: «У. Благден и сыновья». Вернувшись на север, надо будет разведать, что это за компания, на кого работает, зачем возит в Нью-Джерси песок из узловой точки во Флориде... Наверняка не к добру.