В среду было очень жарко. Бродя по кабинетам, я думала: что там сейчас лепят Маус, Расс и Сэм? Никаких мыслей по поводу новых статей не было, поэтому я просто написала прогноз погоды, составила список плюсов и минусов в работе лагерного автобуса и кроссворд из имён наших вожатых, пообещав приз тому, кто первый его разгадает.

В четверг я отправилась в канцелярию, чтобы напечатать первый выпуск. Подумала: каких-то несколько минут — и я наконец смогу вернуться к керамике. Я успела соскучиться по ребятам и по занятиям. Маус и Расс небось не скучают, крутя гончарный круг, к тому же без меня им меньше ждать очереди.

Но миссис Биндел сказала, что у неё завал работы и пустить меня за компьютер она не может.

— Но мне очень нужно! У меня же газета!

— Прости, Шейла, — она снова уткнулась в экран. Через минуту подняла на меня глаза и вздохнула. — Вот что я тебе скажу. В шкафу есть старая печатная машинка. Можешь на ней поработать.

— Спасибо, миссис Биндел.

Я печатала и печатала, но всё никак не могла осилить «Очередную осечку Бабара». Скомканные страницы с ошибками уже не помещались в мусорную корзину и переваливались через край. Тогда-то миссис Биндел и предложила сделать рукописный выпуск. А что, можно попробовать. Все в Нью-Йорке знают, что у меня лучший почерк среди четвероклассников.

— И лучше пользуйся восковкой, потому что копировальный аппарат снова барахлит. Я жду мастера.

— Восковкой? Что это такое?

— То, что необходимо для получения копий на старом ротаторе.

— Ротаторе? А это что такое?

— Машина для трафаретной печати, была в ходу до того, как изобрели копировальное устройство.

Я помогла ей выковырять эту штуковину из-под завалов в шкафу. Ротатор выглядел ещё допотопней печатной машинки.

Довольно быстро обнаружилось, что показать высший класс на восковке не так-то просто. Я ничего не понимала. Ни одной ровной строки, все съезжают вниз, как с горки. Первые два листа я выкинула и решила, что третий станет последним, каким бы уродским ни получился.

Поверху у меня шёл крупный заголовок:

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ

Шейлы Великолепной

Смотрелся он аккуратно, беда только, что занял слишком много места, и, когда я добралась до кроссворда внизу страницы, пришлось мельчить. По-моему, я неверно написала слово «важатый», но уже оставила как есть, поскольку с восковки ничего не сотрёшь. Когда я закончила рисовать картинки, символизирующие разные виды искусств, по полям газеты, как раз настало время идти домой. Как я была рада!

В пятницу утром я шла в лагерь и думала: сейчас быстренько нашлёпаю семьдесят пять копий и ещё успею на занятие. Может, Дениз разрешит мне поработать на кругу одной, а то я всю неделю очередь пропускала.

Но оказалось, что распечатывать на ротаторе — дело нелёгкое. Взять хотя бы чернила. Здесь нужны не простые, а какие-то особые. Спустя полчаса руки у меня были по локоть лиловые, а машине всё было мало — она выплёвывала чистые листы. Залила я в неё тонну чернил. И, когда пошла печать, первые несколько копий получились сплошь в фиолетовых кляксах, прочесть их было невозможно.

Тогда миссис Биндел сказала, что она сама мне всё распечатает. А я ответила:

— Что нужно этому лагерю, так это новое офисное оборудование.

— Ничего, зато ко второму выпуску на следующей неделе у тебя будет больше опыта, Шейла.

Мне не хотелось думать о следующей неделе и о том, что остаток лета я проведу, мучаясь с этой газетой.

Два часа спустя я ещё печатала. Копии выглядели получше, чем первая партия, — теперь можно было разглядеть почти всё, кроме размазанных пятен по полям. Однако если присмотреться, становилось ясно, что это картинки. И я не понимала, почему в кроссворде линии получились такие кривые. Но в конце концов я таки напечатала все семьдесят пять копий «Последних новостей». Мне уже было плевать, как они смотрятся, главное — всё закончилось! Какое счастье!

Я схватила стопку газет, крикнула миссис Биндел «До свидания!» и выбежала из офиса. Потом раздала их каждому лично в руки.

Маус, увидев моё творение, спросила:

— Это что за газета такая?

— В каком смысле? — говорю.

— Она и на газету не похожа. Никогда не слышала, чтоб газеты писались вручную.

— Это говорит только о том, как мало ты об этом знаешь. Напечатать любой может. А вот вручную написать — для этого нужен особый талант!

— А что это за странные кляксы по краям?

— Странные кляксы? Может, тебе очки пора выписывать? Любой, у кого есть глаза, увидит, что это рисунки, символизирующие наши занятия!

— Серьёзно? — удивилась Маус, поднося газету к глазам. — А я вижу исключительно чернильные пятна.

— Сходи к окулисту, — сказала я. — Все остальные поняли, что это картинки.

Тут подходит Расс и спрашивает:

— Шейла, почему ты не попросила мою маму помочь? Тогда бы, может, было поменьше клякс.

Не успела я парировать, подошли два парня и вручили мне решённый кроссворд.

— Ну, Шейла Великолепная, где твой приз? — спросил один из них.

И тут до меня дошло, что о призе-то я и не подумала! Я была уверена, что никому мой кроссворд не разгадать.

— Ну? — спросил второй.

Что бы придумать?! Шейле Великолепной нельзя прослыть обманщицей.

— Поздравляю! — торжественно произнесла я. — Вам очень повезло. Исключительно повезло! Суперисключительно!

— И что мы выиграли?

— Саму газету! Вот что выиграли. На следующей неделе вы издадите её самостоятельно! Если, конечно, не поймёте, что вам нужны помощники. Мало кто может выпускать газету в одиночку.

— Это что за приз такой?

— Я знала, что вам понравится! — сказала я ребятам.

А сама подумала, что когда в следующий раз я придумаю грандиозный проект, то, пожалуй, буду боссом, а всю чёрную работу пусть выполняют помощники.

Глава 10

Случилось так, что Аллену и Полу — ребятам, которые выиграли мой конкурс, — понравилось выпускать газету. Они организовали кучу отделов и не пропустили ни одного занятия в кружках. А миссис Биндел вызвалась распечатывать им копии. Некоторые предпочитают во всём искать лёгкие пути! Они даже поменяли название на «Сплетни и приколы от Аллена и Пола».