Это уже чересчур. Хватит и «блестящих финансовых горизонтов», а тут еще «разговоры укрепят ваше финансовое положение». Вот они и состоятся. Теперь он ждет немалых денег лишь за то, что выслушает какого-то парня.
Посмеет ли Нэва после этого утверждать, что астрология — ерунда?
Наконец Ричи дождался стука в дверь. Скорее всего, Горси.
Войдя в кабинет, Ричи немедленно нашел номер Доббинса и позвонил ему. Но Доббинса не оказалось на месте. Плохо. Ему было бы куда спокойнее, если бы Доббинс поручился за Горси. Но поскольку такого ручательства услышать не удалось, Ричи пришлось самому принять некоторые меры предосторожности.
Вынув из наплечной кобуры пистолет 38-го калибра, он крикнул:
— Входите! Открыто!
Пистолет давал ему чувство спокойствия, и ему нравилось держать его, но ведь придется пожимать руку клиенту. Поэтому он сунул оружие под газету на письменном столе.
— Алло? — нерешительно сказал голос из приемной.
— Сюда!
В дверях появился человек среднего роста и обычного телосложения. Он был лет на двадцать моложе Ричи и носил очки в черной оправе. Под мышкой у него торчала сложенная газета, которая была, впрочем, последней приметой нормальности в нем.
Каштановые локоны мужчины были уложены в изысканную прическу, а верхнюю губу украшала кокетливая ниточка усиков. Что же касается остальных деталей внешности, то Ричи мог описать его пиджак и брюки единственным подходящим словом — педик. А эта гребаная сумочка!
Проклятье, во плоти он оказался куда большим педиком, чем можно было судить по телефонному разговору.
— Мистер Кордова? — Педик протянул через стол руку. — Луис Горси. Большое спасибо, что согласились встретиться.
— Рад встрече, мистер Горси.
Ну да, как же, подумал он, пожимая руку, вялую, как дохлая рыба.
— Зовите меня Луис.
Этот тип был опасен не более, чем бабушка-инвалид, но это не значило, что Ричи может позволить себе расслабиться. Пару раз он жестоко убеждался, насколько обманчивой может быть внешность.
— Прекрасно. Но прежде чем мы продолжим наше общение, я попросил бы вас снять ваш потрясающий пиджак.
Ниточки бровей Горси взлетели прямиком к безукоризненной прическе.
— Не понимаю.
— Вы меня удивляете, Лу. Я занимаюсь бизнесом, в котором нельзя не быть осторожным. Вы мне позвонили в воскресенье и тут же напросились на встречу, не в силах дождаться завтрашнего дня, чему я чрезвычайно удивился. Я не параноик, но я и не дурак.
— Честно говоря, я не думал...
— Так что не обижайтесь на меня, Лу. Все очень просто: вы снимете пиджак или нет?
Через пару секунд, когда Ричи решил, что гость этого не сделает, он сунул руку под газету. Его пальцы коснулись оружия, и тут Горси испустил тяжкий вздох:
— Что ж, хорошо. Если вы настаиваете...
Он расстегнул пуговицу, движением плеч спустил пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула. Затем, подняв руки, медленно и грациозно повернулся.
Ричи уставился на рубашку Горси. Что это такое, черт возьми? Она напоминала скатерть, которую его матушка лет триста назад привезла из поездки в Венецию; все эти украшения делали на каком-то острове, то ли Бурано, то ли как-то еще. А сама рубашка выглядела так, словно ее вымочили в черничном сиропе. Этот тип был наряжен в доподлинную скатерть.
Но куда важнее было то, чего при нем не было, — этот сукин сын не имел ни наплечной, ни поясной кобуры. Ричи позволил себе немного расслабиться.
— Вот. Довольны?
— Почти, — сказал Ричи. — Еще одно: выложите содержимое вашей сумки на стол.
— Послушайте, мистер Кор...
— Сделайте это, и мы сможем перейти к делам. Еще один вздох.
— Все это очень странно, и не нуждайся я в вашей помощи, то отказался бы...
Он опрокинул над столом сумку, откуда высыпались связка ключей, сотовый телефон, два футляра для очков и пара стандартных конвертов.
Ричи взял у него сумку и потряс ее.
У Горси перехватило дыхание.
— Осторожно! Это работа Марка Джейкоба!
Чтобы меня это волновало, подумал Ричи, исследуя внутренность сумки. В ней ничего не было скрыто. Он вернул сумку Горси.
— Это все? Вы таскаете с собой такой вместительный мешок для мелочи?
Всплескивая руками с оттопыренными мизинчиками, Горси принялся складывать свое барахло обратно в сумку.
— Иногда в ней гораздо больше вещей. Понимаете, я не хочу портить линии одежды оттопыренными карманами.
— Почему? Боитесь, что кто-то подумает: «Как он рад меня видеть!»?
Ричи подумал, что выдал хорошую шутку, но Горси даже не улыбнулся. Вместо этого он послал через стол один из конвертов:
— Как обещано.
Ричи небрежно подтянул его левой рукой. Он не хотел выглядеть ни чрезмерно озабоченным, ни слишком легкомысленным. Конверт был не запечатан. Большим пальцем Ричи откинул клапан, заглянул в конверт и с ходу определил, что в нем находится обусловленное количество сотенных купюр.
Он совсем расслабился. О'кей. Похоже, с Луисом Горси можно иметь дело. Парень не проявил никаких намерений хвататься за пистолет, и в его конверте было то, что надо. Последние подозрения уйдут, если он сможет посмотреть Ричи в глаза. По выражению глаз многое можно сказать. Но он не снимает темных очков.
Ричи кинул конверт в верхний ящик стола и жестом показал на стул у дальнего конца стола:
— Присаживайтесь, Лу. — Когда задницы обоих наконец обрели свои места, он сказал: — Чем могу быть вам полезен?
Горси кинул газету через стол. Экземпляр «Лайт», открытый на третьей странице. Он ткнул в фотографию мужчины средних лет, который показался смутно знакомым, — ткнул прямо в глаз. Ричи заметил, что палец у него дрожит. Он также заметил, что ногти у Горси покрыты лаком. Прозрачным, но все же лаком. О, эти педики...
— Вы знаете, кто это такой? — спросил Горси.
Ричи быстро пробежал заголовок.
— Лютер Брейди, не так ли? Глава этой идиотской дорменталистской церкви?
Может, ему не стоило бы называть ее так. А вдруг этот тип окажется фанатиком-дорменталистом.
— Идиотской? — У Горси повысился голос, а наманикюренный палец просто затрясся. — Хотел бы я, чтобы это было единственным пороком дорменталистской церкви! Но она куда хуже, чем просто идиотская. Она разрушительница, она потворствует порокам, распространяет зло — и за все эти ошибки отвечает вот этот человек! Он... он...
Задохнувшись, Горси остановился.
— Он — что, Лу?
Руки Горси взлетели в воздух.