— Что именно она вам рассказала?
Вагнер присел на диван. Сегодня он был одет непринужденно — в рубашке цвета хаки со светло-бежевой отделкой, рукава закатаны, на плечи накинут ирландский вязаный свитер. Внешне он, скорее, напоминал профессора колледжа, нежели детектива по уголовным делам.
— Эмма сказала, что вы получили какое-то послание от Ромео. И еще некую безделушку.
Сара покосилась на него.
— Письмо было без подписи. А медальон… да мало ли кто мог подкинуть его ко мне в машину.
— Так, значит, вы думаете, что это был не Ромео? — спросил он.
— А вы думаете, он? — с вызовом парировала Сара.
— Эмма говорит, вы выбросили записку.
— Да, порвала и бросила в помойное ведро.
— Зачем? — вскочив с дивана, закричал Вагнер. — Вы должны были понимать, что уничтожаете вещественную улику. Черт возьми, Сара! Ну почему вы совершили такую глупость?
— К чему так горячиться, Майк? — вмешалась Эмма. — Сара была сама не своя. Сколько ей пришлось пережить. Не дави на нее.
Вагнер стоял так близко к Саре, что она невольно вдыхала лимонный аромат его лосьона и запах сигаретного дыма, которым были пропитаны его дыхание и одежда. Она отступила на шаг — но не потому, что ей был неприятен запах. От Вагнера исходила какая-то невероятная энергия, и ей стало не по себе.
— Согласна, это было глупо с моей стороны. Но я в тот момент не думала, если хотите. Я просто… действовала, — огрызнулась она, вперив взгляд в ровный белый потолок, словно там могла почерпнуть некое объяснение своему поступку.
— О’кей, Сара. — Вагнер отвернулся, но голос его смягчился. — Я понимаю.
— Черт побери. — Плевать ей было на его понимание.
— А что с медальоном? Его вы, надеюсь, не выбросили?
— Нет.
Вагнер улыбнулся.
— Умница.
— Тоже мне, отец родной, — сердито отрезала она.
Эмма поднялась со своего места и подошла к Саре.
— Все это ужасно, — сочувственно произнесла она, обнимая ее. — Но это еще не конец. Вы же понимаете, Сара. Развязка наступит только тогда, когда они поймают этого негодяя.
«Это никогда не кончится», — в отчаянии подумала Сара. Ей бы только не сорваться. Ярость глушила разум. Как совладать с ней?
— А больше не было никаких анонимных писем или подарков? — Вагнер уже не казался столь официальным. В его голосе сквозили нотки симпатии.
— Нет. Потому-то я и подумала… я все проанализировала… он ведь не делал этого раньше? Не посылал записок сестрам других женщин? Или у них не было сестер? А подруги? Или, может…
Эмма подвела Сару к креслу. Та послушно села. Эмма примостилась на подлокотнике, взяла дрожащую руку Сары в свою. Сара испытала чувство благодарности к этой женщине. Присутствие Эммы и ее поддержка в какой-то мере успокаивали ее, избавляли от ощущения одиночества. На мгновение она представила, что это Мелани держит ее за руку. Мелани оберегает ее. И это из уст Мелани слышит она нежные и проникновенные слова, не имеющие ничего общего с той психиатрической галиматьей, которой ее пичкала сестра.
Они с Мелани редко обменивались нежностями — так, легкий поцелуй в щечку в дни рождения, и всегда такой неловкий. Неискренний. Словно из-под палки.
— Поцелуй сестру, Сара. Не каждый день моя дочь поступает в Стэнфордский университет. — Отец светится от счастья, глядя на свою драгоценную дочь. Какая гордость в его лице. Какое удовольствие. Обожание.
Сара послушно прижимает губки к холодной гладкой щеке Мелани.
— Поздравляю.
Она улыбается, притворно выражая радость, а в голове вертится: «Ненавижу. Из-за тебя я так одинока»
Сара прогнала прочь ожившие было видения. Перед глазами вновь замаячила знакомая фигура детектива. Саре стало не по себе от его пытливого взгляда. Он словно хотел понять, что стояло за ее внешней агрессивностью, наивно полагая, что, чем дольше он будет на нее смотреть, тем быстрее удастся ему разгадать эту тайну. Что ж, и не такие умы пытались это сделать — но тщетно.
— Сара, я не утверждаю, что именно Ромео связывался с вами. Этот стиль поведения как раз и не свойствен ему. Во всяком случае, мы не замечали за ним подобных демаршей. Но нельзя исключать и того, что он мог изменить своим привычкам. Мы должны очень серьезно отнестись к любой версии. Если Ромео действительно вышел на вас, мы обязаны быть начеку. Ведь в таком случае вы становитесь действующим лицом в этой кровавой драме. Я не то чтобы пугаю вас. Но нам теперь нужно вести круглосуточное наблюдение за вами. Волосок не должен упасть с вашей головы.
— Здорово придумано, — сурово произнесла Сара. — Но, пока вы будете нянчиться со мной, Ромео вполне может облюбовать себе другую жертву. И соблазнить ее на романтический ужин на двоих в ее доме. — Сколько же еще будет жертв, прежде чем его остановят?
— Сара, мы тут с Эммой поговорили и пришли к выводу, что вам не стоит выступать в ее программе.
— Не стоит выступать? Но это же абсурд. Особенно если следовать логике ваших рассуждений. Ведь вам абсолютно не за что зацепиться. Без меня вам не обойтись. Почему бы не использовать меня в качестве приманки при охоте на этого зверя? Если со мной общается именно он, так мне стоит быть на виду, поощряя его инициативу. — Не дожидаясь его ответа, Сара обернулась к Эмме. — Может, нам пора уже пройти в студию?
Вагнер упорствовал.
— Нет. Мы не знаем, что он затеял. Какую роль он отвел вам в своей игре.
Сара гневно обрушилась на него.
— Я сама установлю правила игры. Как еще мне на него выйти? Может, вы рассчитываете, что он пришлет мне свой обратный адрес и мы станем друзьями по переписке? Я сделаю то, что задумала, Вагнер. И не отступлю. Я подчинюсь голосу разума — пусть его и не так много во мне осталось после всего, что сотворил этот мерзавец. И вы меня не остановите!
Вагнер явно начинал терять терпение.
— Держитесь в рамках, леди. Не вы хозяйка программы.
Она сардонически усмехнулась.
— Верно, не я. Эмма.
Он взорвался.
— Черт возьми, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Вы хотите вести свою партию? Отлично. Тогда верните нам вещественные улики. Дайте нам возможность выполнить нашу работу.
Эмма бросила взгляд в его сторону.
— Хотя бы на минуту забудьте о том, что вы полицейский, Майк.
Сара посмотрела на часы.
— У нас в запасе пятнадцать минут. Вам не пора пудрить нос или что там еще положено?
Эмма нахмурила свои темные брови.
— Почему бы нам не подождать несколько дней, Сара? Пусть полицейские…