ГЛАВА 27

в которой рассказывается о двух сортах колдовства

Блондинка и Адениум сидели за утренним кофе в кабинете Старушки Франкенштейн, которая по-прежнему была сложена в кресле и не подавала признаков жизни.

— Терпеть не могу все это домашнее колдовство, всю эту трухлявую тягомотину, — говорил режиссер, рассматривая стальную кружку-куб, украшенную логотипом «А-фелии Blum». — Котлы, зелья, траволечение, лапки жабы, перышки ворона. Вчерашний день. Сейчас появилось столько новых возможностей подчинить идиотов своей воле и заставить их делать то, что тебе нужно. Причем, заметьте, уважаемая Афелия, на самом деле, например, совсем не обязательно превращать тыкву в карету. Надо просто доходчиво объяснить, что тыква — это карета. Теперь хорошему колдуну нужен вовсе не магический жезл, а доступ к рекламным ресурсам. Мы живем цивилизованно, среди информационных потоков, невидимых лучей и волн. Дудочка Крысолова на новый лад. Хотите, я устрою вам мастер-класс по последним колдовским технологиям?

И не дожидаясь ответа, с важным видом Адениум снял телефонную трубку, набрал номер и ласково защебетал:

— Да-да-да, ролик об афелиуме должен выходить в пять раз чаще. Да, очищает атмосферу в доме, омолаживает. Да, в самое лучшее время. Кроме того, мы хотели бы заказать дополнительно еще сто рекламных мест для размещения растяжек и баннеров, посвященных будущему спектаклю. Плюс радиоролики и дальнейшая расклейка афиш по городу. Спасибо-спасибо!

Одного не пойму, — продолжал он, положив трубку, — на что вам сдался этот цветок? Насколько я понимаю, никакими магическими свойствами он не обладает.

— А разве у тебя потрясающая родословная? — Мадам резко повернулась в сторону напарника.

— Нет, — растерялся он, — но в каком-то смысле я наследственный, моя мамочка…

— Чихала я на твою мамочку! Но она хоть пыль в глаза не пускала, у нее все просто было: приворот-отворот, сглаз-порча. А тут: «Мастерские мечты!» «Мастер воплощений в жизнь самых заветных желаний!» Вот и воплощай. Я твою мечту осуществила — сделала тебя режиссером-постановщиком. Хорошо, сейчас не спрашивают рекомендаций. Столичный мэтр — и точка. А афелиум, — разозлилась она вдруг, — самый прекрасный цветок на свете! И заруби себе это на носу.

— Не волнуйтесь, мадам, — де Сюр побледнел то ли от волнения, то ли от страха. — Вы же понимаете, я работаю с вами, прежде всего, из интереса, потому что вы ставите потрясающий по масштабам эксперимент…

— Знаю я, почему ты со мной работаешь, — насупила брови Блюм. — Кстати, как там с реквизитом и декорациями к нашему представлению?

Тут Адениум принял самый сосредоточенный вид, открыл щегольскую книжку в кожаной обложке с золотым обрезом и затараторил:

— Мы обойдемся без жертвенных ножей и медных тазов для крови. Вырванные сердца и прочая ересь — эстетика ушедших времен. Дурной вкус. Современное жертвоприношение должно быть обставлено по-другому. Что-нибудь с коллективным вознесением душ после удара электрошоком. Без крови, слякоти и криков. С эффектом звездного неба и элементами лазерного шоу. Элегантные электрические стулья…

— Хорошо, — прервала его мадам, — эскизы должны быть готовы к вечеру. А пока давай проверим, как выполняется наш заказ на возбуждение всеобщей любви.

Она взяла в руки пульт большой плазменной панели. Как раз шли утренние новости. На экране появился киоск «А-фелии Blum». И девчонка-репортер взволнованным голосом сообщила, что находится на месте событий.

— Каких еще событий, черт возьми? — взвилась Блондинка. А камера, подрагивая в руках невыспавшегося оператора, уже путешествовала по горшочкам с увядшей рассадой афелиума.

— Злоумышленники ворвалась через эту дверь, — размахивала руками репортерша, стараясь подавить радостную улыбку, видимо вызванную тем, что именно она первой оказалась на «происшествии». — Денег не взяли, только обработали растения ядовитым раствором. Сигнализация почему-то отказала. Разгрому подверглись все цветочные бутики сети «А-фелии Blum», находящиеся в разных концах города.

— Только этого не хватало! Адениум, чего расселся? — взвилась Блондинка. — Собирайся, поехали!

Георгий с Маргаритой тоже смотрели новости. Из комнаты Корицы, которая по-прежнему не открывала глаз, они перебрались на кухню.

— Что происходит? — в испуге спросила девочка.

— Думаю, Сильвестр с Крапивой поработали. Первый пункт плана Че — паника и неразбериха. Должны же быть у Афелии дела поважнее, чем исчезновение вашей бабушки? Однако нам пора подкрепиться.

«Что бы приготовить?» — подумала девочка, с опаской поглядывая на кухонную плиту. В голове пронеслось слово «каша», но тут же всплыла смешная история, вычитанная… Маргарита уже не помнила где. Там два мальчика варили кашу, которая все ползла и ползла из кастрюли, и ничем ее было не унять. Возможно, рассказ назывался «Живая каша». Или нет — кажется, это другой рассказ назывался «Живая шляпа»…

— Если вы размышляете, какую крупу взять, то остановитесь на рисовой, — подал голос пекинес. — Давайте сварим сладкую рисовую кашу.

— Я не умею, — честно призналась Маргарита.

— Не беда, сейчас научитесь. Достаньте крупу и хорошенько ее промойте. Рисовую крупу, как гласит китайская мудрость, следует промывать в семи холодных водах. То есть семь раз залить, помешать и слить. Но в наших условиях, полагаю, хватит и трех.

Пока Маргарита тщательно, как могла, промывала рис, заливала его водой и ставила на небольшой огонь, Георгий удобно разлегся на атласной подушке и разглагольствовал:

— Некоторые думают, что в мире все просто и объяснимо. Например, прочитал рецепт — сварил кашу или приготовил рагу. Вовсе нет. Кулинария ведь сродни колдовству, то же, что действие волшебного фонаря Че: два умножить на два никогда не равно четырем. Такова формула любого волшебства, любого большого открытия и любого удавшегося на славу блюда или спектакля…

Если бы все на свете верили, что дважды два четыре, а по-другому и быть не может, то люди никогда бы не открыли Америку. Они до сих пор считали бы, что земля плоская и держится на трех слонах, стоящих на спине черепахи. Хотя лично мне кажется, что тот мир был устроен ничуть не хуже, чем нынешний. По крайней мере все было взаимосвязано. Музыка, математика, искусство врачевания, литература… Больных, например, вполне успешно лечили пением, чтением стихов, игрой на музыкальных инструментах…

Тут пекинес задумался и замолчал.

— Хотя, — продолжил он через какое-то время немного невпопад, — Корица не болеет, она просто спит. Опера Римского-Корсакова «Спящая красавица». Или нет — там была «Снегурочка».

Маргарита поняла, что песик сосредоточенно размышляет над тем, как помочь ее бабушке. Она и сама задумалась, помешивая ложкой в кастрюльке с кашей. Спящая красавица… Спящая красавица… Обрывок какой-то мысли бился в голове и не давал покоя. Пытаясь ухватить ее, Маргарита даже не заметила, что кухонная утварь ведет себя сегодня на редкость спокойно, беспрекословно слушаясь. Рис между тем разваривался, становясь мягким.