Влад пожал плечами.
– Совсем?
– Не совсем. Помню, что, когда болел, меня на машине возили в какой-то частный дом. Все!
– Н-да-а-а, негусто… – задумчиво протянул Антон. – Получается, мы опять можем надеяться только на нос нашего Шарика.
Забытый всеми терьерчик, услыхав свое имя, услужливо тявкнул.
– Зато, благодаря Владу, мы знаем, чего ожидать.
Антон помотал головой:
– Ничего мы не знаем. Если этот Игорь действительно силен, ожидать можно чего угодно… Ладно! Пора браться за дело… – Он поднялся и, словно оценивая, смерил глазами Влада: – Решай, ты с нами?
– Пока выручаем эту вашу Пипеткину – с вами. Но против отца не пойду.
Лариса быстро глянула на стоящего напротив парня. Последние слова раскрывали Влада еще с одной, неожиданной и… красивой стороны.
* * *
Впервые за свою собачью жизнь, которая, зачастую, собачьей была не только в прямом, но и в переносном смысле, Шарик-Фердинанд чувствовал себя настоящей ищейкой. Лидером, от которого зависит многое, может быть, даже чья-то жизнь.
«Лучше бы мне оставаться Фердинандом», – думал он, «роя» носом землю.
Пес пробежал изрядно, ни разу не потеряв взятый след. Люди, которых он вел, разговаривали мало, но Шарик чувствовал, как они волнуются на каждом повороте и перекрестке, как боятся, что ниточка распутываемого шаг за шагом клубка оборвется, и идти станет некуда.
Когда за очередным поворотом показался двухэтажный дом с высоким забором, Антон остановился.
– Ты чего? – одновременно спросили и Шарик, и Лариса. Он – мысленно, она – вслух.
– Я вижу этот дом. Давайте в кусты, а то нас тоже засекут! – скороговоркой пояснил Антон и поспешно свернул в ближайший палисадник. Остальные последовали за ним.
– Все-таки я не пойму, как ты определил, что это именно то, что нам нужно? – негромко спросил Влад, когда их всех, включая Шарика, скрыл разросшийся куст сирени.
– Умею. Меня специально учили, – замялся Антон. Вдаваться в подробности не хотелось. А главное, он не мог решить, стоит ли это делать.
– Наш Круглов – как Игорь, – ответила Лариса. – Только Игорь опытный, а Антон…
– Я не волшебник, я только учусь, – усмехнулся он, вспомнив слова из старой детской сказочки.
– Понятно. Так, может, тебе с Игорем справиться – раз плюнуть?
– Боюсь, плевать не придется. Не раз и не два.
– А что придется?
– Хорошенько думать. Но сначала давайте отпустим Шарика. Слышишь, дружище, – погладил он пса, – ты настоящая ищейка. Спасибо!
Шарик признательно тявкнул, завилял хвостом, лизнул приласкавшую руку.
– Стоп! Стоп! Мочить меня не надо. Или сядь и не мельтеши под ногами, или двигай домой. Тут сейчас горячо будет, как в настоящем боевике!
– Антон, ты на вопрос не ответил. Про дом, – напомнил Влад.
– Про дом… Ладно, слушай. Обычные дома, если на них смотреть специальным зрением, – всегда набор цветов, звуков, тепла, холода, запахов. Этот – как… как черная дыра. Вокруг все живое, настоящее. А здесь – купол. Словно в цирке, только черный. Что там внутри – полная неизвестность. Я даже не могу сказать, есть ли там сейчас Пипеткина. По логике – да. А без логики… В общем, из всего этого я делаю вывод: человек, который умеет делать такое, который умудрился захватить и удерживать кикимору – маг. Сильный и, возможно, беспринципный.
– И что теперь? Нам домой идти? – спросил Влад.
– Вам? – Антон замялся. – Да, пожалуй, ты прав. Будет безопаснее, если вы вернетесь домой.
– Интересное дело! – возмутилась Лариса. – Нас отправишь, а сам?
– У меня нет выхода.
– Почему? – недоуменно спросил Влад.
– Догадайся с первого раза! – тихонько, чтобы не услышал Антон, шепнула Лариса. – Там же Светка Пипеткина!
– Ну и что?
– Эх, ты, ничего ты не понимаешь!
– Подождите шептаться. Думать мешаете! – шикнул на них Антон.
Прошло минут пятнадцать.
– Кажется, есть выход. Рискованно, но попробовать стоит, – прозвучало, наконец, в полной тишине, нарушаемой лишь усердным посапыванием Шарика. – У кого-нибудь деньги водятся?
– У меня. Только не слишком много, – стараясь скрыть удивление, откликнулся Влад.
– Много и не требуется. Сгоняй с Ларисой в какую-нибудь аптеку. Мне нужен пакетик сушеной ромашки.
– Ромашки?
– Да-да. Самой обычной. Только если вам начнут предлагать замену или капли, не берите. Меня устроит только сухая аптечная ромашка.
Заметив, как переглянулись его собеседники, Антон усмехнулся:
– Ларисочка, я не свихнулся, не волнуйся. Просто единственное, что я могу сейчас применить, – это заклятие на нивянике, которому нас с Пипеткиной научила старая Гарпина, наш инструктор по магии. А нивяник, если тебе неизвестно, – это самая обычная аптечная ромашка. Уразумела?
– Уфф! А я уж подумала…
– Можешь не уточнять. Все твои думы на твоем лице.
Через несколько минут – к счастью, аптеку долго искать не пришлось – Антон уже держал небольшую картонную коробочку с картинкой и надписью: «Ромашка аптечная».
– Сухая… – Он перетер в пальцах траву. – В общем, я сейчас пойду туда, – кивнул он на дом, – а вы стойте тут. Приближаться запрещаю категорически: небезопасно и без толку. Но смотрите и слушайте. Вдруг действительно помощь потребуется. Все, теперь не мешайте.
Антон закрыл глаза, припоминая.
«Значит, так. Средним и безымянным пальцем левой руки поднимаем пучок сухого нивяника, – шурша бумагой, он достал цветы, – оборачиваемся вокруг себя и произносим, не открывая рта: „Как слова мои не обретают свободы, так и сила моя не покинет меня, покуда нивяник влага не поглотит. Анкрос, тукос, лемодарис“».
Когда под ноги упала ненужная больше трава, Лариса едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Почти такая же реакция была и у Влада. На их глазах Антон изменился почти до неузнаваемости. Теперь от него исходила сила. Она наполняла его всего, она лучилась во взгляде, заставляла мышцы бугриться. Изменилась даже осанка.
– Ну, Круглов!.. – только и смогла вымолвить Лариса.
В ответ Антон улыбнулся, помахал рукой, как космонавт перед стартом, и легким, пружинистым шагом направился к злополучному дому.
Когда он удалился, Лариса, опустив глаза, спросила:
– Влад, а ты смог бы вот так же пойти и выручить какую-нибудь девчонку?
– Не знаю, – ответил он честно. – Может, не всякую. Но если бы там оказалась ты… Тебя бы выручил!
* * *
Оставшись одна, Угоша некоторое время отдыхала. Она даже мыслям не позволила крутиться в голове, хотя именно с этим и были самые большие проблемы.