– А что связывало Клио с Р.Ц.?
– Каждый месяц она выписывала и отсылала туда чек.
– За что она платила?
– За проживание там Кэтрин Хеншоу. – Заметив недоумение на лице Фрэнсис, Умник тут же пояснил: – Хеншоу – ее мать. Я предполагал, что ты знаешь.
Клио Хеншоу! Ну конечно, это же ее девичья фамилия.
– Но мать Клио давно умерла, – сказала Фрэнсис.
Сейчас она старательно вспоминала, откуда в ней возникло убеждение, что Клио – круглая сирота. Когда и кто сказал ей об этом? Наверное, отец. Только очень давно. Он как-то, в чем-то оправдывая Клио, сказал, что ей нелегко выступать в роли матери, потому что перед ней в детстве не было примера для подражания. Сама Клио ни о каких своих родных никогда не говорила. Ни на Рождество, ни на другие праздники ей никто не присылал традиционных открыток.
– Не знаю, что тебе наплели, но могу заверить, что миссис Хеншоу вполне жива. Ей сейчас семьдесят четыре года, и уже двадцать лет она проживает в Р.Ц. До этого она содержалась в государственной психушке в Сиракузах.
– Как ты это раскопал?
– По корешкам в чековой книжке. Съездил туда, прихватив фото Клио. Там все – от медсестер до уборщиц – знают ее как облупленную. Только не как Клио Пратт, а Хеншоу. Очевидно, она посылала туда все время подарочки – конфеты, корзинки с фруктами и прочую дребедень, потому что весь персонал от нее без ума. Кстати, выяснилось, что сиделка твоего папаши – Лили – работала в Р.Ц. и Клио перетащила ее оттуда.
– И никто не знал, что она Клио Пратт?
– Только директор. И старорежимный, ветхий докторишка по имени Пирс В.Гамильтон-третий. Он ее ярый поклонник. Сказал, что Клио образцовая дочь – еженедельные визиты, цветы, гостинцы. Она много делала хорошего и для других обитателей, оплачивала праздничные ужины в День благодарения и на Рождество и даже маленький струнный ансамбль, чтоб играл, пока старики жуют. Одним словом – благодетельница.
Будет ли такой заботливой дочерью она, подумалось Фрэнсис, если матери, не дай бог, придется худо?
– А что с Кэтрин Хеншоу?
– С телом все в порядке, а вот с мозгами нехорошо. Ты хочешь узнать точный диагноз? Сейчас поищу. – Умник вернулся к своим записям. – Трихотилломания, общая депрессия… список длинный. Короче – она в припадках рвет на себе волосы.
– Звучит страшно.
– А по описаниям еще страшнее. Она вроде как зомби. Одеться сама не может. Предпочитает ходить голой. Из палаты уже не высовывает носа лет пятнадцать.
– И ей ничем нельзя помочь?
– Доктор Гамильтон-третий не вдавался в детали о методах лечения, – пожал плечами Умник.
– Ты сам-то ее видел?
– Заведение сугубо закрытое, явно предназначенное для того, чтобы спроваживать больных родственничков с глаз долой. Меня не пустили даже в корпус, где живут пациенты.
– Удивляюсь, что он хотя бы описал тебе ее состояние. Обычно такие врачи держат язык за зубами.
– А я не удивился. Он очень беспокоился, придет ли очередной чек на содержание Хеншоу. Заведение не из дешевых.
– А кроме Клио, у нее бывали посетители?
– В книгу посещений я не заглядывал, но бойкая ассистентка Гамильтона меня проинформировала. Все двадцать лет регулярно бывала лишь ее дочь, да однажды – твой отец. А кто еще пытался увидеться с Кэтрин, так это Майлз Адлер. Тридцатого мая в субботу этого года, разумеется. Ему отказали как не члену семьи. Он сначала настаивал, потом сдался.
Фрэнсис ощущала стыд и растерянность. Во-первых, за свою неосведомленность о трагедии, которая происходила в ее семье и, бесспорно, каким-то образом касалась и ее отца. А во-вторых, из-за поведения друга и партнера отца Майлза Адлера, для которого выкраденная секретная информация послужила стимулом для явного дальнейшего шантажа. Но как это связано с убийством Клио?
– О чем ты говоришь?
– Не знаю, как сказать поделикатней… – Умник поскреб свою не очень аккуратно выбритую щеку. – У Клио тоже были проблемы с головкой. Она ездила к «психу», так мы их называем. Она сидела на разных лекарствах. Ее мать давно свихнулась. Ее единственный ребенок погиб, ее муж… – Тут Умник смутился и не закончил фразу. – Тут возникает мысль, что у Клио вообще не осталось резонов продолжать жить. А что, если мы переведем всю эту катавасию из убийства в самоубийство? Всем станет легче.
Фрэнсис молчала, размышляя. Идея была соблазнительна, но слова Прескотта о планах Клио переехать жить в Европу и ее забота о матери противоречили ей.
– Что скажешь? – осторожно прозондировал почву Умник.
– Сначала смотаюсь в Р.Ц. Можем съездить вместе. Если ты подождешь, я буду готова через пять минут.
Ее совместный завтрак с Сэмом в качестве извинения за пропущенный вчерашний ужин был отодвинут в сторону. Добраться до истины, скинуть груз с души было сейчас важнее.
Одевшись и посушив волосы, она уже направилась к машине Умника, как ей вдруг перегородил дорогу не кто иной, как Майлз Адлер. Фрэнсис даже ахнула от неожиданности. Он выглядел ужасно и был не похож на самого себя, одетый кое-как, с лицом в красных прожилках и набухшими венами на руках, открытой взгляду мятой черной безрукавкой.
За спиной Майлза тут же возник Умник.
– Мистер Адлер?
Майлз кивнул, тяжело дыша сквозь чуть приоткрытые пересохшие губы.
– Я детектив Берк. Вы были слишком заняты всю неделю, уклоняясь от встречи со мной.
– Да… то есть нет… Меня не было в стране… Я был за границей… Не ожидал встретить вас здесь…
– Держу пари, что так оно и есть, – пробурчал Умник.
– Пожалуйста, разрешите мне поговорить с Фрэнсис. – Его тон был умоляющим. – Через пять минут я буду в вашем распоряжении.
– Располагайте временем, – великодушно сказал Умник. – Мне некуда спешить. Я просто посижу и послушаю… мешать вам не буду.
Сарказм Умника не оставлял Майлзу никакого выбора.
– Ну и отлично. – Майлз согласился неожиданно легко. – Зачем мне повторять то, что можно сказать один раз.
– Правильно. Во всем нужно экономить, – одобрил его решение Умник.
Фрэнсис провела мужчин на кухню и усадила по разные стороны стола.
– Майлз! – предупредила Фрэнсис. – Ты подозреваешься в убийстве Клио Пратт. Тебе необходимо это знать.
– Но сейчас мы не проводим официальный допрос, – поправил ее Умник.
– Если речь идет о моих правах, то я о них осведомлен. – Майлз устремил взгляд на Фрэнсис. В его глазах почему-то набухали слезы. Еще не хватало, чтобы он тут же разрыдался. – Я не имею никакого отношения к смерти Клио.
– Тогда зачем вам понадобилось приходить сюда? – осведомился Умник не без иронии.