Старик Пит хмыкнул.
— Хуже всего, что де Блуаз спокойно выбрасывает на ветер целое состояние. Я с ним никогда не встречался, но знаю его, Джозефина, лучше, чем родная мать, отец, жена. Может быть, знаю о нем кое-что, чего он сам о себе не знает. Одно неоспоримо: де Блуаз совсем не дурак. Он умен, ловок, перекрывает все выходы, поэтому участие в обреченном на неудачу проекте абсолютно не в его стиле.
— Что нас приводит к единственно возможному заключению, — добавила Джо, глядя на мужчину, прислонившегося к стене за терминалом.
Ей почти казалось, что он за ними наблюдает.
— Понятно, — вздохнул старик Пит. — Де Блуаз догадывается, что мы что-то знаем. И мне это не нравится.
Джо сочла наблюдателя очередным скучающим пассажиром — секретные переговоры измотали ее.
— Мне еще больше не нравится, что врата для нас, возможно, потеряны. Если компания «Хаас» свернет свою деятельность и держатель прав решит не выставлять врата на продажу и не сдавать в аренду, это может обернуться трагедией.
Старик Пит пожал плечами:
— Действительно, это было б трагедией. Хотя он волен делать все, что угодно. Согласно Энди, патенты действительны, как минимум, еще два столетия. Человечеству просто придется дождаться.
Вспыхнул сигнал отправки их челнока, и они поехали по транспортеру на взлетное поле. Стоявший с другой стороны терминала мужчина вышел на смотровую площадку, глядя, как они садятся в челнок.
Когда корабль поднялся в воздух, он спустился вниз, направился прямо к ряду кабинок подпространственной связи, обязательно установленных в каждом космопорте, вошел в первую попавшуюся, закрылся, затемнил стекла и начал передавать в Центр Федерации срочное сообщение.
Бар был целиком отделан деревом, что не часто увидишь в Центре Федерации. В имперские времена в этом зале клуба располагалась таверна, сохранившаяся в первоначальном виде, с той же самой стойкой, на которую триста лет назад облокачивались владельцы, когда заведение еще носило название «Белый олень». На твердом дереве под густым прозрачным сверкающим лаком праздные выпивохи до сих пор различали рисунки и инициалы, нацарапанные на оригинальном покрытии.
Ныне бар принадлежал «Клубу Стражей» — старейшему, наиболее уважаемому, самому эксклюзивному во внешних мирах. Его членами были только мужчины, причем исключительно те, кому удалось достичь определенного статуса в финансовой, политической и художественной сферах. Элсон де Блуаз наслаждался элитарной атмосферой, глубоко понимая смысл и суть заведения. Здесь он на своем месте. В его родном мире не было клубов, где человек с его происхождением и капиталом находился бы среди себе подобных.
Впрочем, в данный момент он не находился среди себе подобных. В ранних сумерках одиноко стоял в пустом баре, склонившись над тонким бокалом с дербийским вином из орхидей. На его вкус зеленоватый напиток слишком сладкий, но, следуя последнему писку моды в Центре Федерации, он его постоянно заказывал. Надо быть современным, идти в ногу со временем, иногда даже вперед забегать. Говорить лишь о завтрашнем дне, никогда о прошедшем.
Потому что никто здесь не видит в прошлом ничего хорошего. Об этом Ла Наг позаботился. Революция изменила не только структуру власти, она проникла в умы и сердца его современников, внушив им совершенно иное представление об обществе, в котором они жили. И сегодня, через несколько поколений, урок той революции отражается на мировоззрении внешних миров. Поэтому надо изо всех сил стараться не прослыть консерватором.
Гораздо предпочтительнее называться Перестройщиком. Звучит в эмоциональном плане нейтрально, имеет прогрессивный оттенок. В конце концов, их цель — перестроить Федерацию. Де Блуаз про себя улыбнулся. Перестроить? Они собираются перевернуть ее вверх дном и вывернуть наизнанку!
Улыбка не исчезала с его лица. В определенном смысле справедливая, можно сказать, ирония судьбы: планируя выкинуть на помойку Устав Ла Нага, он сидит в перестроенной таверне, где, по слухам, почти триста лет назад в этом самом зале, еще называвшемся «Белый олень», часто сиживали по вечерам Питер Ла Наг и Дэн Брунин, задумывая свержение Метепской империи.
Великолепный был заговор! Хотя фактически в публичных выступлениях де Блуаз сводит к минимуму вклад Ла Нага в революцию, хотя фактически движение Перестройщиков давно ведет тайную кампанию по дискредитации нелепого общества, идиотского детища Ла Нага, дискредитируя таким образом его самого, хотя фактически многие поколения Перестройщиков ничего не могут поделать с хитроумными формулировками Устава, Ла Наг у него вызывает угрюмое уважение. Заговор распространился на каждый уровень имперского общества, охватил всю галактику, от самой дальней разведанной точки космоса до старушки Земли. Редкостное мастерство!
Де Блуаз имел полное право гордиться собой. В конце концов, он устроил свой собственный заговор. Правда, не столь широкий и глубокий, далеко не с такими блестящими и драматическими последствиями, но его результаты со временем ознаменуют критический поворот в истории человечества. Ключом к успеху послужат врата Хааса. Когда ключ повернется, кое-где поднимутся яростные протесты, но их усмирят заверения, что чрезвычайная статья Устава вводится в действие только на время. Мы скоро вернемся к нормальному положению дел, как только уладим одну небольшую проблему.
Однако положение дел никогда уже прежним не будет. После первого же насильственного вмешательства Федерации в межпланетную экономику Устав уже не сможет сдерживать Перестройщиков. Через несколько стандартных лет он станет чтимой, но никому не нужной бумажкой, а Федерация перейдет под их полный контроль.
Де Блуаз почти видел себя на высокой президентской трибуне после следующих выборов в Собрание. Он заслужил это место. Заработал его. Долгие годы старательно выбирал подходящее дело — достаточно спорное, чтоб взбудоражить Собрание, и достаточно подконтрольное, чтобы правильно рассчитать время и не выдать своей причастности. Только он разглядел политический потенциал изобретения Хааса, только он со своим авторитетом способен уговорить собратьев Перестройщиков осуществить разработанный план.
Да, он достоин президентского кресла. И как только получит, развернется в полную силу. Вся экономическая — а значит, и человеческая — деятельность внутри Федерации попадет к нему в руки. Овладеть крупными и торговыми корпорациями будет трудно, но можно. Сначала надо вытащить за ушко на солнышко оригинальничающие планеты вроде Флинта и Толивы, которые никогда добровольно не согласятся с Федерацией под руководством Перестройщиков, и выстроить их в шеренгу с помощью торговых санкций. Компании, естественно, возмутятся закрытием рынка у себя перед носом. Тогда он обрушит на них всю мощь федеральных вооруженных сил. А когда его попытаются подкупить — непременно, раньше или позже, — со справедливым негодованием разоблачит истинную суть пиявок-кровососов.
Человечество вскоре сольется в единое целое, между планетами установится гармония, равенство, все будут в равной мере пользоваться одинаковыми благами. Вскоре для человечества наступит золотой век, задуманный и устроенный усилиями Элсона де Блуаза.