Элмеро встретил меня своей обычной мерзкой улыбочкой:
— Снова принес золотишко?
— Может быть, скоро принесу еще. А сейчас мне нужно кое-что выяснить об одном парне. Его зовут Кайл Бодайн. Слыхал о таком?
— Никогда.
— А о Келе Баркеме?
Элмеро расхохотался:
— Еще бы! Вот кого мне хочется найти больше всего на свете!
— Что ты имеешь в виду?
— За него назначена награда. Пятьдесят кусков за мертвого и сто — за живого. Сейчас все ищут Баркема!
А я и забыл о награде, обещанной Йокоматой. Крупный куш. Значит, Баркем-Бодайн очень нужен Йокомате.
— Скажи, чем он так насолил Йокомате?
Элмеро передернул плечами:
— Точно никто не знает, но я слышал, он как-то связан с кражей крупной партии зема.
Ясно. Всем известно, что Йокомата промышляет наркотиками. А земмелар, или, проще говоря, зем, — последний писк моды.
Когда-нибудь я тоже обязательно попробую зем, но пока у меня и без него проблем хватает. Я и так завис на дискетках, а зем — самый мощный, вызывающий привыкание, находящийся под строгим контролем синтетический наркотик, производимый во всем освоенном космосе. Я знаю одно: если придется умирать, последние часы я хочу провести нанюхавшись зема.
В конце концов, для того-то его и создали — чтобы облегчить страдания безнадежно больных и умирающих; под воздействием зема они проводят последние дни без боли, в состоянии эйфории, в окружении приятных галлюцинаций. Впрочем, никто не удивился, когда через несколько лет, прошедших с момента выпуска зема, на нем зависла масса людей, населяющих освоенный космос. Теперь аналоги земмелара производятся на многих планетах, кроме тех, что находятся во владениях корпорации «Стикс». Однако наш, земной зем, по общему мнению, признан самым лучшим.
— Расскажи, что тебе известно о Баркеме.
Снова мерзкая улыбочка.
— Это дорого стоит.
— Если я его найду, ты получишь двадцать пять процентов от всего, что я получу. Считай свое участие выгодным капиталовложением.
— Пятьдесят процентов!
— Слишком много хочешь. Я сам все могу разузнать, если спущусь в подземку. Или выйду в бар. — Я показал пальцем через плечо.
— Не рассчитывай на это.
Он был прав. Я пожал плечами. Если я первым доберусь до Баркема, половина от пятидесяти или ста тысяч кредиток Солнечной системы все равно больше, чем я когда-либо видел за всю свою жизнь. И вообще деньги меня никогда особенно не заботили. Меня возмутило другое. Йокомата назвала меня «никудышным». И я твердо вознамерился запихнуть ее слова ей же в глотку.
— Договорились.
— Откуда мне знать, что ты не сбежишь, если сорвешь куш?
Я предложил ему единственный залог:
— Слово даю.
Элмеро вытянулся во всю длину:
— Над другим я бы просто посмеялся. Но ты, Зиг… Договорились!
Мы пожали друг другу руки, и он нагнулся вперед:
— Слушай. Баркем поднялся из подземных уровней; ему удалось довольно быстро сделать карьеру в организации Йокоматы. Последние два года он был ее правой рукой. Пользуется дурной славой; ухитряется напортить где только можно, подставить кого угодно — даже когда на то нет причин. Ему просто нравится кидать других. Но попробуй кинуть его самого — и больше о тебе никто никогда не услышит.
— Настоящий подонок.
— Точно. Йокомате он пришелся по вкусу. При нем все шло гладко, он всех держал в узде — пока не обмишурил саму Йокомату.
Так это и есть псих, блаженный клонолюб, придурок, который добыл для клона Харлоу грин-карту и собирался смыться с ней отсюда? Неужели мы говорим об одном и том же парне?
— Как ему удалось кинуть Йокомату?
Элмеро вздохнул:
— Вот и я хотел бы выяснить. Это было нелегко. Йокомата окружила дело такой тайной, что сразу ясно: если подробности проникнут в подземелья, вид у нее будет неважный. Известно мне вот что. Банда Йокоматы украла сотню пузырьков с концентратом зема прямо с поточной линии.
До тех пор я слушал облокотившись о край его стола. Но тут пришлось сесть. Сто флаконов концентрата! Прежде чем он ударит по мозгам наркоманов, его можно без конца разводить.
— Сколько это стоит?
— Миллионы, если продавать в розницу, но ходят слухи, что Йокомата торговала оптом. Хотела побыстрее вернуть денежки. Сделки проворачивал Баркем.
— А потом он исчез.
Элмеро кивнул:
— Смылся вместе с земом. И с парой миллионов задатка.
Ничего удивительного, что Йокомата назначила за голову Баркема такую высокую награду!
— С тех пор о нем ничего не известно?
Элмеро покачал головой.
— А в Центральной базе данных?
— У меня там есть знакомый; он проследил его кредитную историю — уверен, Йокомата тоже навела справки, — но с пятницы Баркем нигде не оставлял отпечаток своего большого пальца.
Значит, во всех сделках с тех пор он использовал натуральный обмен. Бартер. Только самый отъявленный псих будет оставлять свои отпечатки, находясь в бегах. Всякий раз, как он что-то покупает или продает, сделка регистрируется в Центральной базе данных — где, когда, на какую сумму и с кем. Вот одно из невоспетых преимуществ земной безналичной экономики.
В такой ситуации единственный выход — бартер. Легко совершать бартерные сделки, если у тебя на руках сто флаконов с концентратом зема! Он может уехать куда угодно. Да сейчас… он уже может быть где угодно!
При чем же здесь девушка из Дайдитауна?
Возможно, я никогда этого не узнаю.
— Ты больше ничего не хочешь мне сказать?
— Все. Да, еще поговаривают, будто в дело вовлечен марсианин.
Я рассмеялся:
— Конечно! Тогда я — наследник самого Бедекера!
Элмеро пожал плечами:
— Ты спросил, не слышал ли я чего-нибудь. Ты не спрашивал моего мнения на этот счет.
Я встал и пошел к выходу.
— Спасибо, Элм!
— Не за что — только не забудь о моей доле.
Я вернулся к себе в кабинетик; понюхал порошка. Отпустил Игнаца на волю, и он тут же принялся поглощать тараканов. Я включил видеофон и стал смотреть, как дикторша шестого канала берет интервью у Джоуи Хосе. Вдруг по экрану, извиваясь, поползли надписи о жестоком обращении с хлорофильными коровами. Интересно, в Западном мегаполисе, в Чи-Каси или Текс-Мексе граффити тоже заполонили Информпоток? Иногда они раздражают, особенно когда показывают интервью с моим любимым комиком.