И снова источником выхода на английских дипломатов для агента «Зефир» стал журналист. Это был Александр Верт – не менее известная личность, чем Генри Шапиро.
Верт родился в Петербурге в 1901 году в семье немецкого происхождения из Прибалтики. Его отец, Адольф Верт, был довольно крупным промышленником. Отец и сын Верты эмигрировали в 1917 году, за несколько недель до Октябрьской революции. Они уехали в Шотландию, в Глазго, там Александр получил высшее образование как журналист. В тридцатых годах он был корреспондентом «Manchester Guardian» в Париже. А в 1941 году Верт приехал в СССР, где стал московским корреспондентом ряда английских газет и (до 1946 года) радиостанции «Би-Би-Си». На последней он вел программу «Русские комментарии», собиравшую у приемников рекордное число – 12 или 13 миллионов слушателей в Англии, не считая еще многие миллионы в оккупированной Европе и в других странах, в которой крайне сочувственно рассказывал о военных событиях и ситуации в воюющем СССР (сразу после войны программа будет немедленно ликвидирована английскими властями). Верт неоднократно бывал на передовой военных действий: на Западном фронте в сентябре 1941 года, в районе Сталинграда в январе и в самом Сталинграде в феврале 1943 года.
В Москве Верт обитал вместе со своей женой Шоу, которая тоже стала… подругой Зои Федоровой. Благодаря этому семейству Зоя познакомилась с некоторыми сотрудниками английского посольства в Москве, в частности – с работниками военной миссии майорами Тикстоном и Нерсом, которые служили под началом Джорджа Хилла – главы военной миссии Великобритании в СССР. О последнем стоит сказать особо, поскольку это был шпион с большим послужным стажем. Вот как о нем пишет историк Р. Паркер:
«…Среди книг, купленных мною в лондонском книжном магазине перед самым отъездом в Россию, была книжка Хилла, озаглавленная „Иди шпионить“. В дороге я прочел ее; это был наспех, кое-как написанный отчет о работе английского секретного агента в России в 1917–1918 годах. У читателя не оставалось сомнений в том, что автор, офицер королевского воздушного флота, с некоторым стажем в области разведывательной службы, был одним из секретных агентов Великобритании в то время, когда прилагались все усилия к тому, чтобы помешать ленинскому плану установления мира на русско-германском фронте.
Усилия эти потерпели полный крах, как и все диверсионные и террористические акты, к которым прибегала „Интеллидженс сервис“ после Октябрьской революции. Тем не менее капитан Джордж Хилл был щедро вознагражден за свои труды – явление необычное, потому что, как правило, „Интеллидженс сервис“ отрекается от своих агентов, когда они проваливаются.
Книжонка заканчивалась славословием шпионам и предположением, что в будущем – она была напечатана в двадцатых годах – борьба против большевизма представит широкое поле для шпионской деятельности.
Этот матерый шпион слыл добродушным весельчаком и весьма заботился о том, чтобы закрепить за собой именно эту репутацию. Невысокий, плотный, слегка кривоногий, с круглыми красными щеками, с лысой, похожей на биллиардный шар головой, он представлял собой законченный образец стареющего волокиты, типа совершенно необычного для военной Москвы.
На самом же деле это был человек, обладавший всеми необходимыми для разведчика качествами. Он любил жить широко, и когда после неудачи его миссии в революционной России ему пришлось отойти от разведывательной работы, жизнь для него стала тягостной и серой. Но природная энергия и изобретательность, змеиная живучесть, способность переносить удары судьбы, не утрачивая вкуса к власти и комфорту, и несомненный актерский дар помогли Хиллу перепробовать с десяток профессий вплоть до начала Второй мировой войны, когда он снова был призван к работе разведчика.
За мнимым добродушием этого человека крылась холодная расчетливая натура, и его пресловутая простота была одной из многих личин, которые он снимал и надевал по своему желанию. То преданный друг, расположенный к душевным беседам, то дипломат, искушенный в ведении переговоров, то любитель антисоветских анекдотов в американском вкусе, то восторженный поклонник русского народа; подлинное же его „я“ было загадкой для многих.
Чем занимался Хилл в период между двумя войнами – точно не известно, но, по-видимому, его хозяева были им довольны, так как в дипломатическом корпусе, когда я приехал в Куйбышев, только и говорили, что о гостеприимстве и превосходной кухне уже не капитана, а майора Хилла. Через некоторое время Хилл получил чин полковника, а перед самым окончанием войны был произведен в чин бригадного генерала. Между 1942 и 1945 годами он возглавлял специальную военную миссию в Советском Союзе.
Назначение Хилла рассматривалось в дипломатических кругах как жест явного неуважения к Советскому Союзу со стороны английского правительства. Каждый разумный человек мог усмотреть в назначении Хилла только одно: решение восстановить шпионскую сеть в Советском Союзе.
Однако в самом скором времени это назначение обернулось против его инициаторов. Выяснилось, что, вопреки всем надеждам и расчетам, советские органы отнюдь не расположены допускать, чтобы английские и американские военные миссии изучали их оперативные планы и занимались шпионажем. Та бдительность советских людей, которую роковым для себя образом не учли немцы, оценивая материальные и моральные силы Советского Союза, продолжала существовать, и никто не собирался от нее отказываться.
Миссия Джорджа Хилла встречала со стороны русских внешне любезное отношение, но в самой этой любезности был оттенок презрительной издевки, словно ему хотели сказать: „Уж мы-то вас хорошо знаем! Что ж, если напросились – сидите, только не рассчитывайте причинить нам неприятности. Вам этого не удавалось раньше, не удастся и теперь“.
Сам Хилл был не из тех людей, которых можно смутить подобным обращением. Он обладал двумя качествами, чрезвычайно важными для разведчика: настойчивостью и нечувствительностью к уколам самолюбия. Кому из английских или американских корреспондентов не приходилось бывать в роскошно обставленном особняке в Гранатном переулке, с его букетами живых цветов, отличным винным погребом, превосходным угощением и любезными улыбками свободно изъясняющихся по-русски молодых офицеров? И кого из них толстый маленький бригадир после закуски и хорошей сигары не приглашал в свой кабинет побеседовать „по душам о русских делах“?
Солдаты и офицеры разных военных миссий в Москве и очень многие дипломаты были не менее частыми гостями в особняке в Гранатном переулке. Хилл, бесспорно, лучше других был осведомлен о связях, имевшихся у иностранцев, живущих в Москве, с советскими гражданами.
Оказавшись в какой-нибудь компании русских, Хилл внимательно наблюдал за каждым из них, явно интересуясь прежде всего тем, какое положение они занимают в обществе и насколько пользуются влиянием среди своих сограждан. Если он приходил к заключению, что это простые люди, рядовые граждане Советской страны, то сразу терял к ним всякий интерес и, встретив их в другой раз на улице или в театре, не отвечал на поклоны. В тех же, кто чем-либо возбудил его любопытство, он вцеплялся, как клеш,…»
Несмотря на тайную войну спецслужб, внешне отношения между СССР и западными странами-союзницами выглядели тогда вполне миролюбиво. Например, на советские экраны в 1943 году выходят два американских фильма: «В старом Чикаго» (1938) Генри Кинга (21 июня) и «Миссия в Москву» (1943) Майкла Кертица (26 июля). Оба эти фильма Зоя Федорова посещает в компании с Элизабет Иган в кинотеатре «Центральный».