Сколково без национальных мегапроектов развития (технократических!) – полный бред. Попытка по-дикарски имитировать Кремниевую долину.
Недавно уважаемый мною Дан Медовников написал, что во всех этих технополисах наступил кризис жанра. Все они – старательные попытки воспроизвести Кремниевую долину в США. Вложено в это умопомрачительно много средств по всему миру, а реального выхода крайне мало.
Уж и около заводов пытаются строить клоны Силиконового дола, и около университетов. Или создают университеты при клонах-долинах, а Калифорнии никак не получается. Уж не знаю, пробуют ли многочисленные исполнители клонов еще и свингом да групповым сексом по-калифорнийски заниматься в поисках желанного фактора успеха. А если и пробуют – то ничего не выходит. Не в сексе, конечно, – в инноватике.
Оно и понятно: все, как идиоты, пробуют воспроизвести внешнюю форму, не замечая сути. Карго-культ в чистом виде. Дикарская попытка добиться успеха за счет имитации внешних признаков. Никто никак не хочет понять, что технопарки и чудесные долины успешны лишь тогда, когда создаются под великие, запредельные цели. Под грандиозные задачи.
Кремниевая долина в Калифорнии родилась на волне космическо-электронной американской мечты 1950-1960-х. Тогда США стремились быть выше, быстрее и сильнее. Кеннеди в 1961-м ставит великую цель: высадку человека на Луну до конца 1969 года. Америка соревнуется с СССР, наращивает преимущество в телевидении и электронике. Вот именно в этой атмосфере глобальной гонки и порыва в космос и родился феномен Силикон Вэлли. Каковая сегодня все больше напоминает застойное болото – ибо умер Дух Великого Времени и более нет сравнимых суперзадач.
Итак, чтобы что-то получилось, сначала необходимо поставить захватывающие дух, поражающие воображение цели. А потом – под них и выстроятся инновационные структуры нового времени. В процессе свершения конкретных исторических деяний. Мегапроектов.
Но сегодняшний мир господства неолибералов, монетаристов и финансовых спекулянтов – уныл и лишен фантазии. Правящие элиты Запада смертельно боятся прорывных проектов и сверхзадач. Ибо это грозит пошатнуть их власть. Нет, им выгоднее бесконечное копание в старом научно-техническом заделе. Новое – смертельно опасно. Они, по меткому наблюдению Сергея Переслегина, похожи на элиту из «Конца вечности» Айзека Азимова, что остановила развитие рода людского.
* * *
Во-вторых, «Сколково» с самого начала напоминал механизм для кражи русских идей. Ты, ища финансирования, должен передать чиновникам «иннограда» полное описание своей новации – вплоть до технологии производства. После чего они передают это на экспертизу на Запад. Что происходит дальше, рассказывать надо?
* * *
В-третьих, какой инноград может быть в деиндустриализованной РФ? Ведь если нет передовой работающей промышленности (ее с 1991 года разгромили неолиберальные варвары), то погибают тесно связанные с реальным сектором наука и образование. Именно существование живой и развитой промышленности (как в СССР и на Западе) дает питательную почву науке и инновациям, ставит перед исследователями конкретные задачи, тренирует мозги и дает кадры. Если у тебя нет передовой индустрии – нет и способности делать инновации. Ибо их так просто выдумать практически нельзя. Их подсказывают нужды реального дела. Сказки о том, что можно быть «мозгом» и «главным изобретателем мира», не имея своей промышленности – именно сказки. Нет промышленности – и мозги отсыхают! А постиндустриализм есть просто откровенная глупость. Постиндустриализма не существует.
Какие инновации может дать РФ, где промышленность убита? Каким образом «Сколково» может предложить что-то инженерам и бизнесменам промышленных корпораций остального мира, коли у самой РФ нет передовой индустрии? Коли нет необходимого опыта и заводских «полигонов» для обкатки своих новшеств? Где русские инноваторы могут узреть то, что необходимо сделать и то, что нужно усовершенствовать, если нет перед глазами своей промышленности?
Весной 2010 года Юрий Крупнов писал:
«Проблема России не в изобретениях, а в отсутствии национальной промышленной системы мирового уровня, суверенной промышленности, представляющей полномасштабные и конкурентоспособные производительные силы. В отсутствии новой промсистемы все изобретения, как и лучшие наши кадры, по инерции до сих пор ещё производимые, в России будут оставаться не востребованными, и будут продолжать разбираться промышленностью зарубежных государств и, по сути, оказываться инвестициями нашего федерального бюджета в промышленное развитие других государств. Отсюда самые замечательные города будущего будут очередным изданием гламурно-блатной Рублевки, если параллельно не проектировать и не создавать новую отечественную промсистему…».
В том-то и заключался идиотизм медведевских «сколкостроителей», что они этих простых вещей не ведают. Ибо либерализм в экономике – опасная психическая болезнь. Бред «постиндустриализма».
Потому пресловутый «инноград» превратился сегодня в насос для откачки наших денег в западные научно-технологические центры. Ибо там-то система «промышленность-наука-образование» сохранилась. А наши либеральные «реформаторы» делают все, чтобы отечественная индустрия закончилась. И в ВТО РФ вогнали, обеспечивая дальнейшую деиндустриализацию.
Нами двадцать с лишним лет правят опасные дилетанты с вывихнутыми мозгами. Позор «Сколкова» сейчас – только новое тому подтверждение.
* * *
Еще раз заявляю: Сколково – не город будущего. Об этом не раз написано у меня в блоге. Сей «Вексельбург» и «Суркополис» – всего лишь гламурный бизнес-центр с примесью элементов технопарка. Нет важнейших элементов города будущего (футурополиса) – постоянного населения со СВОИМИ домами, с самоуправлением (здесь – правит фонд).
В своих выступлениях Максим Калашников не раз говорил, что технополис может быть лишь частью футурополиса, одним из его районов. Но главный смысл моего Футурославля – новая модель русской жизни. Ибо страна не может быть только научной лабораторией, а все ее жители – сплошь учеными. К нынешнему Сколкову не имею никакого отношения, в проектировании оного участия не принимал! И считаю Сколково профанацией и футурополиса, и замысла «второй Кремниевой долины». Не получилось ни того, ни того.
* * *
В четырехстах километрах от Парижа находится технопарк «Футуроскоп». Он – средоточие мультимедийных, аудиовизуальных технологий, причем технопарк здесь совмещается с развлечениями.
Очень полезно сравнить французский технопарк со сколковской затеей.
Площадь «Футуроскопа» – 2 тысячи гектаров (вчетверо больше, чем у сколковского Вексельбурга). Здесь расположены 224 предприятия с шестью тысячами работников. 13 научно-исследовательских лабораторий. Целые технические вузы. При этом из Парижа в «Футуроскоп» курсирует скоростной поезд компании TGV, преодолевая четыреста километров за 1 час 37 минут.
То есть, французы смогли в одном технопарке совместить образование, НИОКРы, высокотехнологичное производство и туристическую индустрию. Ничего подобного творцы сколковского «эмулятора» не сделали. Да там и негде сделать что-то похожее. «Футуроскоп» специализируется на аудиовизуальных технологиях (5-й техноуклад). На чем будет специализироваться «Вексельбург» – хрен поймешь. Как совмещать приоритеты Медведева (ядерные технологии, спутниковые системы, ИКТ, фармацею и новые виды топлива) в одном заведении на небольшом пятачке – никто толком не объясняет. Исследовательские реакторы тут где ставить собираются, а?