– Тогда мне на его помощь не приходится рассчитывать, – усмехнулся я.
– Вы не правы, праведник – это не тот, кто не грешит, праведник тот, побеждает собственную греховную природу. Это гораздо труднее, нежели чем просто не совершать грехов. Иногда в этом и заключается главный грех.
Я не совсем уразумел утонченную софистику отца Мефодия, но на всякий случай возразил:
– И до этого мне еще далековато.
– Может быть, но вы вступили на истинный путь. А один раскаявшийся грешник для Бога дороже чем два праведника.
Я ничего не ответил и сел в машину. Праведник я или не праведник – это сложный вопрос, ответ на который я скорей всего получу очень не скоро, а вот то, что мне предстоит опасный путь – это почти точно.
Я тронулся с места и в последний раз взглянул на своих провожатых. Анастасия помахала мне рукой. Я ответил ей тем же.
Я уже немного освоился с этой сложной трассой и без особого труда вел автомобиль. День был теплый и безветренный, и вокруг все дышало спокойствием, оно буквально струилось от неподвижно стоящих деревьев, с безоблачного голубого неба, лишь усиливалось громким и разноголосым вокалом птиц.
Я уже проехал половину пути, а еще никого и не встретил. Я так расслабился, что даже не сразу услышал быстро нарастающий гул, Когда я среагировал на него, было уже поздно, вертолет почти летел надо мной.
Я так резко затормозил, что больно ударился грудью о руль. Зато этот маневр меня и спас, автоматная очередь вонзилась в дорогу впереди машины в каких-нибудь десяти метрах.
Вертолет ушел к лесу, но совсем недалеко и стал разворачиваться для новой атаки.
Я не стал ждать, когда машина вновь повиснет надо мной, а выскочил из кабины и бросился к спасительному лесу. Длинная очередь прошила насквозь «Волгу», которая почти сразу же загорелась. Следующая вереница пуль понеслась в мою сторону.
Я прыгнул в кусты и стал быстро отползать в сторону от дороги. Стрелок на вертолете потерял меня из вида и лупил наугад. Пули свистели вокруг меня, мне же оставалось только лежать неподвижно и надеяться на предсказание отца Анастасии, что Бог не оставит меня без своей защитной длани.
Вертолет окончательно потерял меня из виду и теперь кружился над лесом, по-видимому, сидящие в нем люди не теряли надежды, что я каким-то образом себя обнаружу. Но я не собирался предоставлять им такую возможность. Я размышлял о том, как выбираться из этой западни? Машина уже превратилась в самый настоящий костер и в любой момент могла взорваться. А до поселка по моим прикидкам оставалось никак не меньше ста километров. На шоссе в надежде встретить попутку выходить я не могу, меня тут же пристрелят. Значит придется пробираться лесом. Но этот путь займет у меня не один день, если вообще я когда-нибудь доберусь до его конца.
Вертолет, покружив над лесом, немного переместился в сторону. Я решил, что нет смысла терять время даром, и следует сполна воспользоваться представленной возможностью. Я осторожно встал и, стараясь двигаться как можно скрытней, пошел по лесополосе вдоль дороги. Я полагал, что главная опасность на этот момент отдалилась от меня, но буквально шагов через сто убедился, что сильно заблуждаюсь.
Я резко остановился, как будто налетел на невидимую преграду; до меня донеслись звуки человеческих голосов. Соблюдая крайнюю осторожность, я сделал несколько шагов вперед. Затем притаился за деревом, ожидая дальнейшего развития событий. И они не заставили себя долго ждать. Буквально через несколько мгновений появился мужчина, В руках он держал переговорное устройство.
Внезапно он поднес ее ко рту.
– Первый, первый, я второй, отзовитесь. Пока его не вижу. Труп тоже не обнаружил. Вы видите что-нибудь с высоты?
Я понял, что он переговаривается с теми, кто находятся в вертолете. Что же делать с этим парнем? Застрелить его не представляло никакого труда, не помню, когда я последний раз мазал с десяти метров. Но я опасался того, что он тут не один, и на звук выстрела сбежится вся свора.
Ладно, мысленно сказал я сам себе, поступим иначе. Я затаился за деревом в ожидании, когда он еще больше приблизится ко мне. Словно выполняя мое пожелание, он сделал в нужном мне направление несколько шагов и повернулся ко мне спиной.
Все остальное было, как говорится, делом техники. Я быстро вышел из своего укрытия и обрушил на макушку парня удар рукояткой пистолета. Но меня подвела самонадеянность, удар оказался чуть-чуть неточным, и он, прежде чем повалиться на травяной настил, успел вскрикнуть.
– Эй, Слюнявый, где ты, что там у тебя? – совсем рядом со мной раздался громкий голос. И еще через пару мгновений показался человек. Увидев меня, он закричал что есть мочи: «Он здесь, сюда, ко мне!».
Он должен был стрелять, а не кричать, поэтому выстрелил я, а он проделал то, что должен был проделать я – схватился за грудь и упал. И почти сразу же я услышал, как кто-то бежит в моем направлении.
Я бросился в сторону, пытаясь найти хоть какое-то укрытие. В метрах десяти был небольшой завал. И едва я. обдирая кожу, спрятался за ним, как из-за деревьев показались сразу двое. Оба были вооружены автоматами. В одном из них я узнал Сержанта.
Он сразу же наткнулся на убитого. Я услышал его громкое ругательство. Затем он увидел второго, правда, только оглушенного. И ругнулся еще громче.
– Эта сука где-то совсем рядом, ищи его, только будь осторожней, – крикнул он своему напарнику.
Тот сразу же, словно собака по запаху, направился в мою сторону. Еще несколько шагов и он меня обнаружит. Я быстро прицелился и выстрелил. И тут же бросился на землю. И не напрасно, так как Сержант дал по мне длинную очередь.
Все повторялось почти полностью, как и в первый раз. У него было большое преимущество в вооружение, автомат против моего пистолета. Но он помнил, чем кончались наши предыдущие боестолкновения и им владел страх, что делало его не столько осторожным, сколько трусливым. И это давало мне какой-то шанс.
Сержант не спешил меня преследовать, вместо этого он укрылся за деревом и внимательно наблюдал за тем, что происходит. Меня он не видел, но он знал, где я нахожусь, и периодически постреливал в этом направлении.
Я же, стараясь не шуметь, потихоньку отползал от завала. Пули, словно шмели, то и дело со свистом проносились над моей головой, но ни одна пока не впилась в мое тела. Мое неслыханное везение продолжалось.
Однако Сержанту надоело пассивное пребывание в укрытие, он осторожно двинулся вперед, держа автомат впереди себя и готовый при малейшей опасности открыть шквальный огонь. Я хорошо его видел, но боялся пошевелиться. Но и ждать, пока он меня заметит и пристрелит, тоже было неразумно. Поэтому я, словно змея, продолжал ползти.
Я отполз довольно далеко от места своего старта, прежде чем остановился. Осторожно приподнял голову, чтобы осмотреться. И не увидел своего врага, он словно бы испарился. Это крайне меня встревожило, так как по своему прежнему опыту я знал, что самый опасный противник тот, кого ты не видишь.