Как и все наркотики, Интернет изначально помогает справиться со стрессом и нарастающим чувством одиночества. И, как всякий источник зависимости, требует постоянного «увеличения дозы». Преобразуя психологическую зависимость в физиологическую.
Вы обратили внимание, что вместо четырех часов (пару лет назад) проводите в Сети уже все восемь? Что вы начинаете сильно нервничать, оказываясь на территории без доступа к территории? Если вы хотя бы пару часов не «залезали», у вас начинается «ломка»? Вы испытываете жгучую потребность в новой интернет-инъекции?
Интернет стимулирует и другие, параллельные формы наркомании. Ведь когда выясняется, что в сутках только 24 часа и больше провести в Сети невозможно, недостаток кайфа приходится компенсировать водкой или чем-то похлеще. Интернет-зависимость – верный путь к полинаркомании.
Благодаря своей всепроникающей силе и наркотическому эффекту Интернет порождает огромное количество дутых авторитетов и фиктивных лидеров. Вытесняя на периферию авторитетов настоящих. Это происходит и потому, что фиктивным авторитетам/лидерам гораздо легче дается общение в формате, исключительно пригодном для Интернета. Стремительном и неглубоком.
Разумеется, главная жертва Интернета – дети и подростки с их неокрепшими душами. Чем раньше возникает интернет-зависимость, тем к более разрушительным последствиям для личности – а как следствие, и для общества – она приводит. Доступность Сети оборачивается своей темной стороной, стимулируя возникновение и развитие зависимости.
Итак, мы видим, что всякие порнореволюционные процессы – лишь только верхушка айсберга, именуемого Интернетом. Что оценить надо весь айсберг, во всей его пугающей полноте.
Что делать?
С занятых позиций кремлевского наймита я бы порекомендовал следующее.
1. Ограничить доступ россиянина к Интернету пресловутыми полутора часами в день. Технически это несложно, хотя потребует введения индивидуальных кодов доступа, по которым гражданин только и сможет проникать в Сеть. Если «кредит времени» исчерпан – с тем же индивидуальным кодом ты сможешь оказаться в Сети только завтра.
2. Сделать Интернет относительно дорогим удовольствием. Не слишком доступным детям и малоимущим. Для чего обложить провайдеров дополнительным налогом на общественный вред, ими приносимый.
Честно: я верю, что эти меры реализуемы. И слава Богу. Ведь я не настоящий кремлевский наймит, а только интернет-версия. Которая не требует, чтобы к ней относились совершенно всерьез.
В нашем государстве и обществе стремительно нарастает количество и масштаб всевозможных запретов. Запреты охватывают все новые и новые сферы жизнедеятельности человека, разумного и умелого.
Вот, например, на днях столичные правоохранители дали понять, что скоро нельзя будет ни подавать милостыню, ни просить ее. Причем даже в пассивной форме – т. е. стоя с жалобным видом в подземном переходе. И доноры, и акцепторы милостыни будут привлекаться к административной ответственности. Почему? Потому что нищие и убогие одним фактом своего присутствия на социальной сцене парализуют крупнейшие транспортные институции города, в первую голову метро, где просителей подаяния особенно много. А те, кого удается развести на скудное подаяние, также замедляют движение человеческого потока, особенно в часы пик, заодно культивируя социальное иждивенчество, равно как и представления о том, что нищенство относится к норме (а не извращению). И с этим надо что-то делать.
Про прочие новые и новейшие запреты, касающиеся всего или почти всего – от митингов до курения – уже много рассказано-проговорено. Прогрессивная общественность, к которой я одним своим крылом тоже имею отношение, привыкла такими нововведениями ярко возмущаться, в крайнем случае – горько высмеивать их. И я тоже, конечно, не чужд этому объединяющему возмущению вкупе с желанием посмеяться.
Но в иной моей ипостаси – тайного кремлевского наймита – я предложил бы подойти к проблеме повальных запретов более широко и глубоко. С метафизических или, если угодно, философских позиций. Попытавшись понять не только истинную подоплеку принимаемых запретительных решений, но их объективные и долгосрочные – а не эмоциональные, сиюминутные или рекламные последствия.
Итак, по порядку.
1. Всякий запрет несет в себе огромную потенциальную энергию новых, до поры до времени скрытых от поверхностного взгляда возможностей.
Что эта глубокомысленная фигня значит, спросите Вы? А вот что. Всякий запрет хорош тем, что его можно со временем частично отменить. (Не полностью, конечно, иначе не стоило запрещать). Или – скажем мягче – пересмотреть. По крайней мере, изменить пространственно-временные границы его применения.
Например, 7 лет назад у нас (помните?) запретили игорный бизнес. По всей стране, кроме четырех специально предназначенных для того игорных зон. Для которых тщательно подобрали такие привлекательные места, куда никакой уважающий себя игрок не поедет. Стало быть дефакто запрет оказался тотальным.
Но вот – политико-социальная ситуация изменилась. Сначала случились Сочи, где после Олимпиады надо загружать гигантскую туристическую инфраструктуру. Потом присоединили Крым, которому тоже нужно много новых денег – как минимум, чтобы уменьшить последствия экономического разрыва с Украиной. И что же? Совершенно легальные игорные зоны теперь будут в Сочи и в Крыму. А туда уже игроки более-менее могут поехать – в погоне за климатом, ностальгией и видовой панорамой. А если бы игорный бизнес никогда не запрещали, то он оказался бы уныло размазан по всей стране. И уникальных возможностей поддержать Сочи и Крым мы бы не обнаружили.
Это – характерный пример того, как запрет, тактически кажущийся неразумным, создает стратегические возможности, разглядеть которые сквозь толщу надвигающихся лет может лишь самый зоркий глаз. Не будем говорить чей, ибо и так понятно.
Кстати, и введенный запрет на курение в общественных местах может стать мощнейшим локомотивом развития российских территорий, в таком развитии приоритетно нуждающихся. Почему, например, не принять законодательные поправки, согласно которым в Сочи и Крыму создаются специальные курительные зоны. Где можно курить везде – от ресторанов до отделений милиции? Это не только станет мощным стимулом интенсификации туристического потока, но и мотивирует миграцию многих тысяч россиян в направлении главных жемчужин российского Причерноморья. Что, в свою очередь, может облагородить демографическую ситуацию в Сочи и Крыму. На фоне нарастания международной напряженности в черноморском бассейне здесь мы видим еще и существенное военно-политическое значение.
2. Частичная отмена (пересмотр параметров) запрета, о чем мы с Вами говорили в п.1, существенно улучшает – пусть и на ограниченном временном отрезке – психологический климат в обществе. Вызывая прилив социального оптимизма. По принципу старого еврейского анекдота: «Как осчастливить человека? – Отобрать у него все, а потом вернуть половину».