В рыночной экономике деньги становятся одним из товаров. Цена денег — ссудный процент. После того, как общество допускает в своей кредитно-финансовой системе ссудный процент, его государство утрачивает экономический суверенитет и становится заложником и невольником транснациональной корпорации ростовщиков, узурпировавшей банковское дело (счетоводство макроуровня) в глобальных масштабах. Дело в том, что институт кредита со ссудным процентом — в терминах теории игр — игра с ненулевой суммой, в которой всегда в выигрыше совокупный ростовщик.

Глобальный биосферно-социальный экологический кризис. И это ещё далеко не все его лики…

Законы либерально-рыночного ценообразования таковы, что они из поколения в поколение воспроизводят массовую нищету и бескультурье, геноцид, запустение и биологическое опустошение территорий, на фоне чего сверхбогатое меньшинство «бесится с жиру».

В государствах — лидерах научно-технического и экономического развития, которые пропагандируют либерально-рыночную экономическую модель и навязывают её в качестве обязательной «отсталым» и «проблемным» странам, принципы рыночного либерализма не действуют в полной мере, поскольку они ограничены государственными системами планирования социально-экономического развития и регулирования рынков. Однако эти системы сложились на основе практики, не описаны в теориях и их изучение лежит вне стандартных курсов экономического образования, что в ряде случаев приводит к недовольству студентов, которые осознают несоответствие преподаваемых им теорий экономической реальности даже в таких вузах, как Гарвард.

Подводя итог, можно сказать, что законы либерально-рыночного ценообразования таковы, что они из поколения в поколение воспроизводят массовую нищету и бескультурье, геноцид, запустение и биологическое опустошение территорий, на фоне чего сверхбогатое меньшинство «бесится с жиру» и сетует на лень, дикость, озлобленность и тупость простонародья; а общество под властью либерально-экономической модели становится невольником и заложником транснациональной корпорации ростовщиков, узурпировавшей банковское дело в глобальных масштабах.

«Вашингтонский консенсус» — инструмент крито-колонизации от Латинской Америки до России

Системообразующие принципы, породившие капиталократическую цивилизацию, в социальной философии ХХ века наиболее яркое выражение нашли в произведениях Айн Рэнд (1905–1982). Тиражи её книг о сущности буржуазно-либерального капитализма и его морально-этическом оправдании на протяжении нескольких десятилетий ХХ века уступали в США только Библии. После её смерти в США действует институт имени Айн Рэнд, пропагандирующий её идейное наследие.

Именно на произведениях Айн Рэнд сформировалось миропонимание политического неолиберального истэблишмента США конца ХХ — начала ХХI веков. В частности, о ней в таком качестве вспоминают Алан Гринспен (возглавлял Федеральную резервную систему США с 1987 по 2006 г.) и Хилари Клинтон (супруга бывшего президента США Уильяма Дж. Клинтона, а в период президентства Барака Х. Обамы в 2008–2012 гг. — госсекретарь США).

Айн Рэнд высказалась недвусмысленно: «Вы спросите, какие у меня моральные обязанности перед человечеством? — Никаких, только обязанности перед самой собой». «Единственная моральная цель человека — его собственное счастье». «Выражение “делать деньги” является основой человеческой морали.

Пока вы не поймёте, что деньги — корень добра, вы будете идти к самоуничтожению. Если деньги перестают быть посредником между людьми, люди превращаются в объект произвола.

Кровь, кнут, дуло пулёмета — или доллар.

Делай выбор! Другого не дано! Время пошло!»

«Пока вы не поймёте, что деньги — корень добра, вы будете идти к самоуничтожению. Если деньги перестают быть посредником между людьми, люди превращаются в объект произвола».

А в практической экономической политике глобального уровня выражением такого рода воззрений стал так называемый «Вашингтонский консенсус». По сути, он и был теми «интеллектуальными основами мировой экономики», опираясь на которые МВФ и США оказывали «консалтинговые услуги» и предоставляли финансово-экономическую «помощь» своим подопечным, и о неприемлемости которых под воздействием кризиса 2008-го и последующих годов заявил Д. Стросс-Кан в апреле 2011 г.

Уильямсон был убеждён, что экономические проблемы могут иметь столь же несомненные решения, как проблемы естественнонаучные. На этом основании он по сути ставил вопрос о признании положений «Вашингтонского консенсуса» в качестве аксиом и об их выведении за рамки «политической повестки дня», аргументируя это тем, что «никто не чувствует себя ущемлённым из-за того, что в политических дебатах не представлена партия, настаивающая на том, что земля плоская». Принципы «Вашингтонского консенсуса» лежали в основе политики МВФ и экономических отношений США с «проблемными государствами» и со странами «третьего мира» и до того, как Уильямсон впервые их сформулировал. Но после этого «Вашингтонский консенсус» стал подаваться обществу, политикам и экономистам как научно обоснованный свод гарантий успеха экономического развития государства, которые якобы столь же безальтернативны, как и законы природы.

Однако «Вашингтонский консенсус» — вовсе не аксиоматика экономики и не безальтернативный «закон природы», а инструмент осуществления глобализации при доминировании США. Признание «Вашингтонского консенсуса» в качестве безальтернативного «закона природы» представляет собой отказ от экономического суверенитета государства и передачу власти над его природными ресурсами, производственным потенциалом и населением транснациональной корпорации ростовщиков, узурпировавшей банковское дело. По отношению к ней после этого всё общество оказывается на положении рабов — невольников и заложников. Говорить о каком бы то уровне обеспечения экономической безопасности под властью «Вашингтонского консенсуса» не приходится. Однако его приверженцы и пропагандисты могут не понимать её характера в силу узости кругозора и сосредоточенности на частных интересах. И потому не беспричинно Дж. К. Гэлбрейт (1908–2006) — выдающийся американский макроэкономист-практик (иностранный член АН СССР — 1988 г.) — свою последнюю книгу (2004 г.) назвал «The Economics of Innocent Fraud: Truth for Our Time». Из неё (с учётом написанной Дж. К. Гэлбрейтом тридцатью годами ранее книги «Экономические теории и цели общества») можно понять, что:

● экономические теории, преподаваемые в вузах капиталократической цивилизации, не соответствуют экономической действительности;

● однако они играют роль инструмента программирования мнений людей по вопросам функционирования и проблемам организации экономики государств и мировой экономики;

● люди, действуя на основе рекомендаций неадекватных теорий, впадают в самообман и обманывают других «невинно», поскольку искренне верят в жизненную состоятельность этих теорий. В большинстве случаев, не соотнося жизнь как таковую с теориями, они стараются «отпрессовать» жизнь под теории, чем и подрывают основы своей экономической безопасности, создавая множество сопутствующих проблем себе, окружающим и потомкам.